Александр Великий или Книга о Боге   ::   Дрюон Морис

Филипп расставался с нею лишь для того, чтобы снова ждать встречи, его взор не обращался более к другим девицам, от зари и до зари он был погружен в воспоминания о прошедшей ночи, и нетерпение, с которым он ожидал начала мистерий, и то, как он пробирался в первые ряды зрителей, и глубокие вздохи умиротворения и надежды, вырывавшиеся из его груди, лишь только появлялась Олимпиада, бледная и хрупкая, обвитая перламутровыми змеиными кольцами, – все это говорило о том, насколько он привязался к ней.

Каждый вечер роль Адама исполнял новый жрец. Однажды, когда Олимпиада ушла за занавеси, а я стоял перед входом в храм, сквозь оглушительный грохот кимвал и трещоток, усиленный эхом зала, из глубины донеслись до меня заклинения Олимпиады: «Дух ослепительного Амона, снизойди на рабу твою, окажи честь супруге твоей. Подари ей сына, который будет посвящен тебе, который будет твоей десницей на Земле. Чтобы царствовал он над людьми, чтобы царствовал он над народами. Ослепительный дух Амона, ослепительный дух Зевса, снизойди на рабу твою. Чтобы сын твой стал великим, чтобы сын твой стал благородным, чтобы сын твой стал царем, чтобы явил он твою мощь, чтобы стал он защитником твоей веры, богоравным властителем царств».

Потом она произносила лишь имя Амона, непрестанно повторяя его в ритме священных песнопений.

На одиннадцатую ночь, когда мистерии окончились, Олимпиада, по нашему совету, согласилась отдаться Филиппу; тот на следующее утро объявил, что намерен сочетаться с нею законным браком.

Услышав эту новость, Антипий Премудрый принялся кричать, что Филипп либо сошел с ума, либо его околдовали, пользуясь его склонностью к сладострастию. «Если уж она так тебе нравится, то возьми ее с собой как наложницу. А еще, зная тебя, бьюсь об заклад, что прельщаться ты ею будешь недолго».