Американские каникулы   ::   Лимонов Эдуард

И Леньке, очевидно, импонировало то, что лицо Жиорно не выражало никаких эмоций.

– Кул гай! – похвалил Ленька. – Становится жарко, как в бане, Поэт…

Я снял свой фиолетовый пиджак. Тэд объявил следующего поэта и, поматывая животом, ушел. Следующим поэтом оказалась дама в черной шляпке с вуалью. Мимо нашего стола она прошла к сцене и, опершись на руку Джона Жиорно, поместила одну ногу в черном чулке на сцену. Затем подтянула туда же вторую. На ней была очень узкая юбка.

– Ваууу! – вздохнула публика, не то удивляясь, не то осуждая.

Открыв сумочку, поэтесса вынула пачку бумаги.

– Ууууу! – вздохнул зал, теперь уже, без сомнения, по поводу толщины пачки стихов.

– Это на целый час! – прошипел кто-то за моей спиной.

– Вы любите старые кости, Поэт? – Ленька поглядел на сцену и пошлепал губами. С явным удовольствием.

– По-моему вы, Ленчик, их очень любите?

– Хо-хо! – Ленька горделиво задрал голову. – Вы знаете, Поэт, у ледис такого типа всегда исключительно белая жопа! Хо-хо! – Если бы у Леньки были усы, он бы их, наверное, подкрутил.

«Старые кости» в шляпке мучила нас однако недолго. Сопровождаемая криками: «Хэлла! Ричарда Хэлла! Костэлло! Элвиса!», она сошла с эстрады. Вновь с помощью Джона Жиорно. Я подумал, что в золотые годы их движения, в самом конце пятидесятых и начале шестидесятых, она наверняка была классная свежая девочка.