Смерть в осколках вазы мэбен   ::   Платова Виктория

Я заметила вазу, когда мы вошли в комнату, но готова была — поклясться, что в ней муляжи, настолько крупными и ярко-красными были яблоки, идеально ровными, золотистого оттенка, груши, огромные оранжевые апельсины и сверху красивая веточка белесовато-сизого винограда. Нарочно, что ли, для художника подобрали столь идеальные экземпляры, да еще такой формы?

— Угощайтесь, — проронил он, разливая вино.

— А они настоящие? — я все же не могла удержаться от иронии.

— Вне всякого сомнения. — Карчинский усмехнулся:

— Попробуйте.

Я робко оторвала виноградинку и сунула себе в рот. Удивительный, какой-то медовый привкус. И сладость тоже необыкновенная. А художник уже улыбался и протягивал мне фужер.

— Давайте выпьем, Леда, — говорил он своим привычным бархатистым голосом, — за то, чтобы нас миновали любые несчастья.

Я согласно кивнула и попробовала вино. Такое же отменное, с тонким, едва заметным ароматом только что распустившихся роз. И едва ощутимый привкус какой-то чуть сладковатой травы, который придавал напитку особую пикантность.

— Нравится? — спросил художник, а в глазах его уже замерцали знакомые огоньки вожделения.

— Конечно. — Я набралась храбрости и выудила из вазы огромный апельсин.

Вот уж действительно природа не пожалела красок на это тропическое чудо. Мне, по крайней мере, будет чем заняться, чтобы отвлечься от взглядов художника. А он между тем уже достал откуда-то маленький изящный ножичек и фарфоровое блюдце.

— Хотите, помогу? — вкрадчиво предложил он.

— У меня с детства страсть чистить апельсины, — я попыталась соблазнительно улыбнуться, — даже не столько интересно есть то, что там внутри, как снимать кожуру.