Смерть в осколках вазы мэбен   ::   Платова Виктория

И хочет он или не хочет, а ему придется меня выслушать.

Я не заметила, как прошел день. Главный так и сидел, запершись в своем кабинете. Сотрудники занимались привычными делами. Я отдала выпускающему свой материал и с чистой совестью покинула рабочее место. Потрудилась я на славу, теперь осталось навестить Карчинского. А если он будет так же груб, как и утром… Может, стоит ему сначала позвонить? Но от этой мысли пришлось отказаться. Просил же он, чтобы я ему не звонила. Ладно, при встрече я найду, что ему сказать.

Но говорить мне ничего не пришлось, потому что в мастерской никого не оказалось. Я постояла немного перед закрытой дверью и решила съездить куда-нибудь подождать. Для этой цели подойдет любое кафе, на крайний случай бар. Но больше всего мне хотелось погулять где-нибудь в парке или на набережной. Отличная мысль, там, кстати, полно всяких забегаловок.

Я доехала до Поздняковской и свернула на проспект. Еще немного, и я буду на месте. Сколько живу, столько не перестаю удивляться фонарям, созданным настоящими мастерами. Помню детский восторг, который охватил меня, когда я впервые пригляделась к ним на набережной. Казалось бы, что в них такого особенного — несколько жестянок и стекло? А как их только не называют — и тусклыми, и темными, и колдовскими, и печальными… Если кому-то надо описать уныние Петербурга, обязательно тронут фонари. И неверный у них свет, и мерцающий. Но я не могу себе представить, чтобы фонари горели ярко.