Смерть в осколках вазы мэбен   ::   Платова Виктория

Но Мишка держался твердо, как памятник героям-пехотинцам на площади Победы, ныне названной почему-то площадью Свободы. С роком он завязал навсегда. Но я росла, закончила школу, начала учиться на факультете журналистики ЛГУ и стала если не рок-фанаткой, то большой поклонницей рока — это точно. Поэтому Герт переключился на меня, таскал по концертам и тусовкам. У нас случился даже роман, когда он в очередной раз ушел от жены.

Затем Герт без зазрения совести бросил меня, польстившись на очередную поклонницу, я немного поплакала, а потом закрутила роман со студентом истфака Юриком Першиным, покорившим меня раз и навсегда своими огромными глазами орехового цвета. Я балдела от его кожи смугло-нежного оттенка созревшего грецкого ореха, темно-каштановых волос и маленькой темно-коричневой родинки над верхней губой. Роман наш то затухал, то вспыхивал с новой силой и тянулся так до окончания университета, после чего окончательно почил в бозе. Юрик Першин, пожалуй, единственный, о ком я вспоминала без раздражения, а с какой-то светлой грустью и иногда даже мечтала о том, что могло бы получиться, если бы мы не расстались.

Герт также периодически появлялся. Иногда я посылала его куда подальше, где и раки не зимуют, иногда плакалась ему в жилетку, в прямом смысле слова вытирая мокрое лицо его сальными волосами и пачкая косметикой сценический прикид Герта, иногда по старой памяти ходила с ним на какой-нибудь сейшн. Как ни странно, мы остались добрыми друзьями.