Андеграунд, или Герой нашего времени   ::   Маканин Владимир Семенович

Страница: 115 из 137



Василек Пятов грозно вопрошает (то лиу меня, то ли у вечности):

— А Зверев?.. Помните, что говорил Зверев?!

Как не помнить: талантливый и сильно пьющий Зверев бывал неискренен, когда его спрашивали, кому он как художник обязан. А никому! Он самородок, и точка. Разве что женщины, да и то как необязательный круг поддержки. Но именно о Вене, в присутствии Уманского, неохотно и подчеркнуто кратко (и уже взволнованно целясь на выпивку), Зверев словно бы приоткрывал погребенную тайну преемственности:

—...Вот разве что Венедикт. Он — единственный, у кого я подучился.

Речь, скорее всего, шла (если шла вообще) о молниеносной манере писать портрет углем, тушью, карандашом или простым пером. Перехваченный Зверевым у Вени импульс — рисовать портреты чем угодно и на чем угодно.

Вдруг возникшая мода на забытое (на непризнанных) может вдруг и обвалом сойти на нет, а Уманский помнит. Мода вспыхнет заново и уже тихо, по второму разу сойдет, а Уманский все равно помнит, и, пока он жив, Венины рисунки живы и все еще висят прикнопленные где-то на стенах. Великий Уманский — стар, дряхл, подслеповат, болтлив, соучастник событий и соавтор легенд, мифотворец, вдохновенный враль — все, что угодно, но зато он помнит.

Он помнит, а они (сокурсники) — нет. Старенький эксперт Уманский помнит Венино лицо, походку, руки, а те, кто учился, ходил с ним в кино, ел, пил, сидел с Веней на лекциях бок о бок, — нет. Для них, бывших студентов, Венины рисунки и портреты — ничто, давнее пятнышко в памяти.

|< Пред. 113 114 115 116 117 След. >|

Java книги

Контакты: [email protected]