— Правда, — прозвучал голосПола. — Он застрелился сегодня ночью в дрянном мотеле, недалеко от вас. Никаких объяснений.
Мое сердце билось медленно, очень медленно. Так сильно и так медленно. Фрэнк… веселье Фрэнка, смех Фрэнка, кожа Фрэнка… Умер. Странно, но иногда смерть маленького человека потрясает сильнее, чем смерть знаменитости. Я не могла в это поверить.
— Дороти, вы меня слушаете?
— Я вас слушаю.
— Дороти, нужно, чтобы вы приехали. У него не было семьи, а Луэлла, как вам известно, в Риме. Мне очень жаль, Дороти, но вы должны приехать, чтобы уладить все формальности. Я заеду за вами.
Раздались гудки. Я протянула трубку секретарше и села. Она посмотрела на меня с пониманием, которое я в ней так ценю, поднялась, открыла полку с надписью «Архивы» и вынула стоящую там открытую бутылку «Чивас». Я рассеянно отпила большой глоток.
Я знаю, почему людям в шоковом состоянии дают что-нибудь выпить — в этой ситуации алкоголь производит такое мерзкое действие, что вызывает у вас чувство физического отвращения, протеста, которое лучше всего остального может вьтести из отупения.
Виски обожгло мне горло, небо, и я от ужаса пришла в себя.
— Фрэнк умер, — сказала я.
Кэнди опять уткнулась в носовой платок. В те нередкие минуты, когда мне отказывало воображение, я развлекала ее рассказами о моей загубленной жизни. Впрочем, она меня тоже. Одним словом, она знала о Фрэнке, и в этом было ощущение некоторой поддержки.