Ангелы на кончике иглы   ::   Дружников Юрий

– Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это! Какобухом по голове… Ладно, Надя! Еще подожду! Все равно на тебе женюсь!… Я хотел посоветоваться. Завтра партсобрание…

– Ты же беспартийный!

– Но, может, вступить? Ведь рано или поздно все вступают, ты знаешь. Разве от этого что-нибудь меняется? Меня вызывал Ягубов, просил выступить от комсомольцев насчет исключения Ивлева…

– А ты?

– Ну, что я? Его все будут оплевывать – один лишний плевок ничего не изменит. Он же поймет, что я не добровольно. Я у него после прощения попрошу. А если откажусь – выйдет, что я за него, да? Все это грязь, думаешь, не понимаю? Чуть что, обвинят, что я грузин и за культ личности Сталина. Что делать, Надя? Придется выступить, не отвертеться…

Проходя мимо них, Раппопорт похлопал Сашу по плечу.

– А ну, заговорщики, разойдитесь!

Тавров запахнул полы плаща, глянул на лифт, решил его не ждать и двинулся вниз пешком.

На скамейке в сквере его ждал Закаморный. После введения пропускной системы он некоторое время мог приходить в редакцию по разовым пропускам, которые ему заказывал по телефону Яков Маркович. Но Ягубову это стало известно, и Кашин позвонил в бюро пропусков.

«А мы надеялись, что он есть тот, который должен избавить…»

Максим расслабленно полулежал на скамье, неподалеку от детской песочницы, и, прищурившись, процитировал Таврову Евангелие от Луки. Яков Маркович понял, что Закаморный об Ивлеве уже знает.