Анук, mon amour...   ::   Платова Виктория

Может быть, это сделал портье, ведь когда-то букинистический принадлежал его деду, и он мог знать о тайнике. Он легко мог вынуть кольцо и так же легко подложить пистолет, иначе что он делал на втором этаже букинистического? Я действительно оставлял записку О-Сими, одно это похоже на начало истории, конец которой знал только он, жалкий доморощенный самураишка. Что же он сказал мне тогда? «Я знаю, каким будет конец», что ж, портье не соврал. Когда сплевываешь табачные крошки – времени на вранье не остается. Табачные крошки, сигареты без фильтра, запах табака, который понравился бы Тьери Франсуа, влюбленному или убийце – неважно. Сигареты без фильтра вполне могли бы оказаться самокрутками. А если портье курит самокрутки, то почему бы ему не заворачивать табак в папиросную бумагу «JOB»? Ту самую, которую я нашел на клумбе с улитками, так долго хранившими под панцирями полуистлевшую память об О-Сими Томомори… Вот только откуда этот новоявленный Эрве Нанту взял пистолет? Или он был тем самым меломаном в «Monster Melodies»?..

Судьба – не что иное, как последовательность прочитанных книг. Где и когда прервалась последовательность моей собственной судьбы? Или она и вовсе не начиналась? Я не прочел ни строчки из «Монтока», все мое знание о «Ключе к герметической философии» заключено в цветке гибискуса, заложенном прямо посередине.

А об «Ars Moriendi» я до сих пор не знаю ничего.

Отражения в несуществующих зеркалах множатся и накладываются друг на друга.

Я не убивал О-Сими Томомори. Я видел ее только один раз, на прогулочном кораблике.