Аркона   ::   Белов Александр Константинович

— Что ангелу за толк в том, коли нам отпущено во спасение? Лукавство сие знамение! Вот уж и праздник близится… Ей должно быть здесь!

Глаза старца выражали такую яростную твердость, что монах невольно попятился.

— Я буду усерден.

— Обрати свое усердие к нашему новому пристаннику.

— Нешто это он?

Иезгул раздраженно отворачивается, со вздохом кладет знамение, чуть не пронзая себя стиснутыми перстами.

— Он язычник. Зачем ему икона? С него спроси помощь.

— Недостойно брать помощь с нечестивого, ибо сказано через пророка…

— Нечестиво потворствовать Вельзевулу недосмотром и беспечностию! Он здесь, чтобы искупить грех свой. Так пусть искупит.

Монах с поклоном выходит наружу. Оставшись один, старец произносит вслух: «Вера людей разъединяет. Их единит грех. Он для всех один.»

Годы оставили на Брагоде свой след. Теперь Брагода смотрел на Брагоду и знал, что он смотрит сам на себя. Этот воин в изношенном дорожном нателье признавал только одну цену в жизни — цену действия. Все остальное не стоило для него и тертого динария. Дух прожил вторую свою жизнь в одном обличье. Только на этот раз он смог рассмотреть ее со стороны.

— Послушай, странник! Должен ли человек твоей веры вернуть себе то, что у него взято не по праву? — заговорил монах.

— Моей — да, а вашей — нет!

— Почему?

— Вы сами говорите о прощении долгов. Монах робко улыбнулся.

— Ты неправильно толкуешь писание.