JК
Смерть - дело одинокое :: Бредбери Рэй Дуглас
Страница: 111 из 341Обдавая меня запахом сенсена через окошко в стеклянной стене кассы, Формтень поспешил меня приободрить:
– Угадайте-ка, кто появится на старом, проеденном молью серебряном экране в фильмах двадцать второго года? Фербенкс! В «Черном пирате», Гиш [69] в «Сломанной лилии», Лон Чейни [70] в «Призраке оперы». Что может быть лучше?
– Господи, мистер Формтень, это же все немые картины!
– Ну и что? А в двадцать восьмом году вы где были? Чем больше звука, тем меньше настоящего кино! Статуи, но зато как играли! У них только губы шевелились, а вы шевельнуться боялись. Так что на этих прощальных сеансах будет царить молчание. Гм-м. Тишина, да? А улыбки и жесты во весь экран. Безмолвные призраки. Молчаливые пираты. А за горгулий и горбунов, что подвывают дождю и ветру, пусть говорит орган. Ну как? Свободных мест полно. Идите!
Он ткнул большим пальцем в кнопку кассы. Машина выбросила мне красивый новенький оранжевый билет.
– Ладно. – Я взял билет и взглянул в лицо этого пожилого чудака, лет сорок не бывавшего на солнце, безумно влюбленного в кино и предпочитавшего журнал «Серебряный экран» энциклопедии «Британика». От любви к старым лицам на старых афишах в его глазах светилась легкая сумасшедшинка.
– А Формтень – это ваша настоящая фамилия? – спросил я в конце концов.
– Понимаете, моя фамилия означает такое место, как этот кинотеатр, где тени обретают форму, а формы предстают в виде теней. Можете предложить мне фамилию получше?
– Нет, сэр…, мистер Формтень, – сказал я. И действительно не мог. – А что… – начал было я.
Но Формтень сразу догадался и расплылся в улыбке.
– Угадайте-ка, кто появится на старом, проеденном молью серебряном экране в фильмах двадцать второго года? Фербенкс! В «Черном пирате», Гиш [69] в «Сломанной лилии», Лон Чейни [70] в «Призраке оперы». Что может быть лучше?
– Господи, мистер Формтень, это же все немые картины!
– Ну и что? А в двадцать восьмом году вы где были? Чем больше звука, тем меньше настоящего кино! Статуи, но зато как играли! У них только губы шевелились, а вы шевельнуться боялись. Так что на этих прощальных сеансах будет царить молчание. Гм-м. Тишина, да? А улыбки и жесты во весь экран. Безмолвные призраки. Молчаливые пираты. А за горгулий и горбунов, что подвывают дождю и ветру, пусть говорит орган. Ну как? Свободных мест полно. Идите!
Он ткнул большим пальцем в кнопку кассы. Машина выбросила мне красивый новенький оранжевый билет.
– Ладно. – Я взял билет и взглянул в лицо этого пожилого чудака, лет сорок не бывавшего на солнце, безумно влюбленного в кино и предпочитавшего журнал «Серебряный экран» энциклопедии «Британика». От любви к старым лицам на старых афишах в его глазах светилась легкая сумасшедшинка.
– А Формтень – это ваша настоящая фамилия? – спросил я в конце концов.
– Понимаете, моя фамилия означает такое место, как этот кинотеатр, где тени обретают форму, а формы предстают в виде теней. Можете предложить мне фамилию получше?
– Нет, сэр…, мистер Формтень, – сказал я. И действительно не мог. – А что… – начал было я.
Но Формтень сразу догадался и расплылся в улыбке.