JК
Армейская история :: Южный Вадим
Страница: 5 из 79По праздникам он покупал водку и напивался вдрызг, один или с кем-нибудь из фронтовиков, до беспамятства, иногда плакал, орал проклятия Сталину и Гитлеру, после чего засыпал прямо на кухонной лавке, мыча и скрипя зубами.
Война, о которой другой раз он рассказывал по пьянке, нисколько не походила на ту, что показывали в фильмах, или описывали в книгах. Он рассказывал, а по лицу текли скупые слезы, которые было страшно видеть на лице взрослого мужика. Он рассказывал о том, как они, девятнадцатилетние пацаны, шли в штыковую атаку на немцев. Потому что у них не было патронов, чтобы стрелять. А у фрицев были. И они стреляли. В них. Рядом с ним падали его друзья, а он, как заговоренный, бежал вперед с примкнутым к висящей на перевес винтовке штыком, с перекошенным от крика ртом и орал во всю глотку:
— За Сталина!…
С тех пор он ненавидит Сталина и войну.
Сапер рассказывал, как они выходили из окружения под Харьковом, когда у них была одна винтовка на троих. И два патрона. Его назначили старшим группы, потому что ему уже исполнилось двадцать лет, а двум его товарищам — еще нет. И ему дали винтовку с двумя патронами. Больше никому и ничего не дали. Потому что больше ничего не было.
Они вышли к маленькой деревушке, в которой еще должны были быть наши войска и уставшие как собаки ввалились в крайний дом, над которым чадила труба. Там были немцы. Они бросились бежать из последних сил, которых практически не было, а сзади гнались быстро опомнившиеся от наглости русских немецкие солдаты. Сапер успел подстрелить двух немцев…. Потом они подстрелили Егора с Краснодара и Василия из Тулы…. Сапер был охотником.
Война, о которой другой раз он рассказывал по пьянке, нисколько не походила на ту, что показывали в фильмах, или описывали в книгах. Он рассказывал, а по лицу текли скупые слезы, которые было страшно видеть на лице взрослого мужика. Он рассказывал о том, как они, девятнадцатилетние пацаны, шли в штыковую атаку на немцев. Потому что у них не было патронов, чтобы стрелять. А у фрицев были. И они стреляли. В них. Рядом с ним падали его друзья, а он, как заговоренный, бежал вперед с примкнутым к висящей на перевес винтовке штыком, с перекошенным от крика ртом и орал во всю глотку:
— За Сталина!…
С тех пор он ненавидит Сталина и войну.
Сапер рассказывал, как они выходили из окружения под Харьковом, когда у них была одна винтовка на троих. И два патрона. Его назначили старшим группы, потому что ему уже исполнилось двадцать лет, а двум его товарищам — еще нет. И ему дали винтовку с двумя патронами. Больше никому и ничего не дали. Потому что больше ничего не было.
Они вышли к маленькой деревушке, в которой еще должны были быть наши войска и уставшие как собаки ввалились в крайний дом, над которым чадила труба. Там были немцы. Они бросились бежать из последних сил, которых практически не было, а сзади гнались быстро опомнившиеся от наглости русских немецкие солдаты. Сапер успел подстрелить двух немцев…. Потом они подстрелили Егора с Краснодара и Василия из Тулы…. Сапер был охотником.