JК
Армейская юность :: Ваншенкин Константин Яковлевич
Страница: 13 из 76Один курсант упорно ругал самого замполита, но тот сказал, что не сердится и что он совсем не такой, как его представляет критик. «Трудно, товарищи, трудно, слов нет, но на фронте еще труднее!…»
Вспоминая потом эти слова, я не согласился с замполитом. В училище было труднее!
Новый приказ – отправить на фронт сержантов старше тридцати лет.
Едва мы услышали об этом, как увидали Синягина. На него жалко было смотреть. Он был не бледный, а какой-то серый и трясущимися руками перебирал свой вещмешок. Подошел лейтенант попрощаться, но, взглянув на Синягина, сразу же отвернулся. Помкомвзвод суетился, никого не замечая.
И вдруг Юматов толкнул меня и прошептал:
– А сумка… сумка твоя!… Боже мой, я совсем забыл!
– Товарищ старший сержант, сумку-то отдайте!… Он ничего не ответил.
– Товарищ старший сержант, сумка-то моя…
Он пробормотал что-то и двинулся к двери. Я понял, что он не отдаст сумку. Тогда я, подойдя сбоку, неожиданно расстегнул один из карабинчиков и сдернул ремешок с его плеча. Он резко повернулся ко мне, но я уже вывалил на стол все его уставы и записные книжки с нашими провинностями. Он злобно посмотрел на меня, потом на весь безмолвно застывший взвод, резко повернулся и вышел… Больше мы его не видели.
А сумку, которую мне все еще нельзя было носить, я отдал лейтенанту. Весь взвод решил, что это справедливо и, конечно, не подхалимство, потому что не такой человек лейтенант, чтобы за сумку делать кому-то поблажки.
Вспоминая потом эти слова, я не согласился с замполитом. В училище было труднее!
Новый приказ – отправить на фронт сержантов старше тридцати лет.
Едва мы услышали об этом, как увидали Синягина. На него жалко было смотреть. Он был не бледный, а какой-то серый и трясущимися руками перебирал свой вещмешок. Подошел лейтенант попрощаться, но, взглянув на Синягина, сразу же отвернулся. Помкомвзвод суетился, никого не замечая.
И вдруг Юматов толкнул меня и прошептал:
– А сумка… сумка твоя!… Боже мой, я совсем забыл!
– Товарищ старший сержант, сумку-то отдайте!… Он ничего не ответил.
– Товарищ старший сержант, сумка-то моя…
Он пробормотал что-то и двинулся к двери. Я понял, что он не отдаст сумку. Тогда я, подойдя сбоку, неожиданно расстегнул один из карабинчиков и сдернул ремешок с его плеча. Он резко повернулся ко мне, но я уже вывалил на стол все его уставы и записные книжки с нашими провинностями. Он злобно посмотрел на меня, потом на весь безмолвно застывший взвод, резко повернулся и вышел… Больше мы его не видели.
А сумку, которую мне все еще нельзя было носить, я отдал лейтенанту. Весь взвод решил, что это справедливо и, конечно, не подхалимство, потому что не такой человек лейтенант, чтобы за сумку делать кому-то поблажки.