Армейская юность   ::   Ваншенкин Константин Яковлевич

Мы миновали Тёртель и поехали в другую сторону, все степью да степью.

– Что-то не похоже, – сказал я. – И далеко очень.

– Вон, смотрите.

Вдали на открытом месте стояло двухэтажное, казарменного вида здание, а рядом длинные бараки или склады.

– Нет, не то, – сказал я твердо.

– Может, вырубили деревья? – жалея меня, произнес Вася.

– Надо возвращаться! – заключил Кондратьев. Мы развернулись.

– А вы уверены, что это около Тёртели? – деликатно спросил Юрий.

– Конечно, уверен.

Мы вернулись в Тёртель и остановились около станции.

– Сейчас еще буду спрашивать, – сказал Юрий без энтузиазма. Он вышел из машины, потолкался среди народа, вернулся.

– Едем еще в одно место. Там не было школы?

– Не помню.

Снова мы мчались, снова по другой дороге. Стояли сумерки.

– Здесь направо. Не похоже?

– Похоже.

У дороги темнел шалаш, стоял караульный.

– Здесь карантин, – объявил Юрий, – болен скот («Не пустят?»).

Мы для чего-то смочили руки какой-то белой жидкостью – только Вася избежал этого – и свернули направо. Без дороги, в сумерках, меж стволов старых лип лихо вел Вася машину. Где-то в стороне горел костер, – видно, жгли прошлогодний лист, и сизый дым тянулся по земле, между стволов, почему-то навевая грусть.

– Похоже?

– Да, очень.

И в тот же миг мы выехали прямо к дому.

– Здесь! – сказал я, и, честное слово, на глазах у меня выступили слезы.