Асан   ::   Маканин Владимир

– Особенно когда твой БТР вдруг рванет в сторону… Когда твой БТР или, скажем, танк вдруг прыгнет на кочке… Когда танк маневрирует… Твой изрыгающий огонь “калашников” тоже сам собой дергается на поворотах. Замечал?

Олежка кивает. И Алик кивает без подсказа. (Добрый знак.)

Я перехожу к случайностям. Бывали же случаи, когда пуля задевала своего же. Сидящего на БТРе рядом… Задевала или даже разрывала ему плечо. Разносила кисть руки…

– И что?.. Разве мы, офицеры, хоть где-то упомянем?.. подставим солдата? Который ранил своего?.. Нет, ребятишки. Мы этого не сделаем, мы пошлем это на. Да, да, да, пацаны. Мы просто скажем – ранен в бою.

Так называемая окопная правда. Я не кривлю душой. Я только сожалеюще развожу руками – мол, даже для самих себя мы, офицеры, именно так упрощаем и так докладываем. Мы лишнее вычеркиваем. Мы стираем в памяти. Все понятно?

Я не просто промываю, я уже прополаскиваю им мозги. Скоро отправка… Все возможно. Вдруг под какой-то чужой спрос они все-таки попадут.

Алик кивает, ему понятно. Однако же на лице опять загулял нервный тик. Что-то дергает. Что-то мешает ему до конца согласиться… Что-то мешает его автоматной очереди зачислиться в нечаянный (в подсказанный мной) случай.

– Ты, Алик, просто поспешил… Ты дал очередь в чеченца, а майор Гусарцев сам шагнул на линию огня… Это нечаянно, Алик. Это и есть – нечаянно… И ни звука!.. Никому!.. Мы просто говорим – майор ранен в бою.

Я вижу: бедняге так хочется попасть в столь понятную, в столь легко объяснимую ситуацию. Но не получается.