Асфальт   ::   Гришковец Евгений Валерьевич

Всё оставил и даже гордился тем, какой я благородный и не мелочный. Всё оставил ей, детей обеспечиваю, сам снимаю квартирку. А ещё я думал, что так честнее и лучше. Сколько можно было уже врать и чего-то изображать? – он снова глотнул пива. – А знаешь, я не жалею о том, что сделал. Мы последние годы, особенно когда дети уехали учиться, жили… Это был ад, Мишенька! Сумасшедший дом был. А потом я ушёл. И тогда впервые и без зазрения совести стал делать то, что хочу. Нет! Ты не подумай, у меня девки были и до развода. Но эти тонны лжи, эти шитые белыми нитками оправдания… Я уже не мог… – он замолчал на несколько секунд, играя желваками. – И мне стало хорошо. Я как думал… Я никому ничего плохого не делаю. Девчонкам со мной интересно. Они сами все про это говорят, что им с нами – пердунами – интереснее, чем со сверстниками – дураками. А мне было приятно. Миша! На них же так легко производить впечатление! Это так легко и приятно! Любые впечатления… Рассказы про жизнь, подарки, свобода, которую я им открывал, сексуальные опыты… Они всему удивляются, радуются. Это так легко и приятно. А ещё я думал, идиот, что они молодые, заставляют меня стараться за собой следить, худеть, заниматься спортом, заботиться о здоровье. Думал, что они меня оживляют и молодят. Я же, Мишенька, никогда раньше не танцевал, а теперь хожу туда, где танцуют. И танцую. У меня же этот ищущий взгляд выработался, как у кота. Мне кажется, я уже в полной темноте девок могу разглядеть.