JК
Асунта :: Горбов Я Н
Страница: 231 из 249Жаль только, что она связана с унизительным воспоминанием, тогда как видения Варли и Савелия служили им обоим источником удовлетворения. Это несправедливо".
Снова перечтя она снова на себя рассердилась, так как отдала себе отчет в неумении своем, подумала, что пишет напрасно. Но листка не разорвала, а тщательно его сложив, спрятала в тот самый ящик, где хранила конверт.
46. - ПОВЫШЕНИЕ.
В конце сентября, совсем поправившаяся Асунта продолжала относиться к материнским и хозяйственным своим обязанностям так же безразлично, как во время болезни. Розина приходила ежедневно. Жара и засуха продолжались и только по вечерам стекавшие с холмов струи свежего воздуха напоминали о приближении осени. Сбор винограда был в полном разгаре, везде между лозами слышались шутки, восклицания и смех. Но в доме Савелия было тихо, разве что, время от времени, робко смеялась Христина. Савелий, который и раньше говорил мало, после сожжения конверта почти не разжимал рта, и если обращался к Асунте, то лишь в случай необходимости. Его отношения с Розиной продолжали крепнуть. По вечерам, до того, как уйти, она подолгу с ним болтала у ворот. Асунта уделяла некоторое время своему дневнику: он начинал приносить ей удовлетворение.
"Как превратить горечь поражения в тихую радость? - записала она как-то, когда тоска особенно ее сжала. - Как сделать привлекательным сомнение? Можно ли отрицать очевидность и не замечать того, что слишком ясно? Погрузиться в воображение настолько, чтобы оно заменило действительность...".
Снова перечтя она снова на себя рассердилась, так как отдала себе отчет в неумении своем, подумала, что пишет напрасно. Но листка не разорвала, а тщательно его сложив, спрятала в тот самый ящик, где хранила конверт.
46. - ПОВЫШЕНИЕ.
В конце сентября, совсем поправившаяся Асунта продолжала относиться к материнским и хозяйственным своим обязанностям так же безразлично, как во время болезни. Розина приходила ежедневно. Жара и засуха продолжались и только по вечерам стекавшие с холмов струи свежего воздуха напоминали о приближении осени. Сбор винограда был в полном разгаре, везде между лозами слышались шутки, восклицания и смех. Но в доме Савелия было тихо, разве что, время от времени, робко смеялась Христина. Савелий, который и раньше говорил мало, после сожжения конверта почти не разжимал рта, и если обращался к Асунте, то лишь в случай необходимости. Его отношения с Розиной продолжали крепнуть. По вечерам, до того, как уйти, она подолгу с ним болтала у ворот. Асунта уделяла некоторое время своему дневнику: он начинал приносить ей удовлетворение.
"Как превратить горечь поражения в тихую радость? - записала она как-то, когда тоска особенно ее сжала. - Как сделать привлекательным сомнение? Можно ли отрицать очевидность и не замечать того, что слишком ясно? Погрузиться в воображение настолько, чтобы оно заменило действительность...".