Асунта   ::   Горбов Я Н

Да и каждому могло придти на ум спросить себя, что эта поза, эти глаза, эта усмешка обозначают, почему так судорожно прижат к груди ребенок?

- Что с вами? - проговорил Филипп, подчинившись неясному побуждение, но почти тотчас поняв, что просто поставил в связь позу женщины с ребенком со стремительным течением близкой Сены:

конечно, если бы молодая женщина проявила намерение броситься в воду или бросить в нее ребенка, то помешать этому было бы его прямым долгом. Она, между тем, молчала, как будто давая понять, что просит оставить ее в покое.

"Я, кажется, поспешил", - подумал он. Но так как ничего предосудительного в его вопросе не было и задал он его подчинившись чувству простой человечности, без всякого скрытого замысла, то он испытал некоторую досаду. Уйти не произнеся ни слова, значило бы принять незаслуженный упрек.

Он, тем более, колебался потому, что молодая женщина оставалась в той же неподвижности и взгляд ее был таким же сосредоточенным. Филипп подумал, что, может быть, надо предложить ей помощь? Но какую? Он знал, конечно, о магической силе денег, но что позволяло думать, что налицо - пусть даже драматические - но только матерьяльные затруднения? Моральная поддержка? В чем могла бы она выразиться?

Не зная что сказать, он вежливо приподнял шляпу, намереваясь удалиться. Но как раз сосредоточенное и надменное выражение молодой женщины уступило место веселой и чуть-чуть иронической улыбке. Оглянув Филиппа она произнесла:

- Еще немного и вы мне милостыню подали бы.

Это его задело за живое.