JК
Атакую ведущего! :: Андрианов Илья Филиппович
Страница: 42 из 150Волнуясь, поминутно поправляя на голове платок, она говорила:
– Мы знаем, дорогие наши защитники, что вам тяжело. Но и нам здесь не мед. По нескольку смен у станка стоять приходится, недоедаем, мерзнем… Так бейте там, на фронте, Гитлера, да так, чтобы он, душегуб, не успевал поворачиваться. Гоните фашистов в три шеи с нашей земли! А мы ночами спать не будем, отдадим последние свои силы, но обеспечим вас всем необходимым. И пушек вам наделаем, и танков, и самолетов. Себе, детям откажем, а вам продуктов пришлем. Только возвращайтесь скорей, наши дорогие, домой с победой, целые, невредимые…
Анна Максимовна хотела еще что-то добавить, но только махнула рукой и, прижав конец платка к глазам, спустилась в зал.
Я тихонько шепнул Кабанову:
– Меня, Андрюша, что радует: народ воспрянул духом, совсем другими стали люди – уверены в победе! Помню, зимой сорок второго мне на пару дней домой удалось заехать. Тогда все словно пришибленные ходили. Собаки и те не лаяли, будто чуяли, что у людей горе.
– То другое время было, Сережа, – ответил Кабанов. – Враг под Москвой стоял. А сейчас мы его завернули обратно, в растреклятую Германию.
…На другой день утром я уезжал на фронт. За Харьковом и Полтавой стояли в полях разбитые вражеские орудия, застывшие навсегда танки с оторванными башнями… И мне почему-то хотелось верить, что взорвались они на минах и были разбиты снарядами, сделанными маленькими загрубевшими руками Капитолины Алпатовой и ее подруг по цеху, золотыми руками моих дорогих ровесниц.
– Мы знаем, дорогие наши защитники, что вам тяжело. Но и нам здесь не мед. По нескольку смен у станка стоять приходится, недоедаем, мерзнем… Так бейте там, на фронте, Гитлера, да так, чтобы он, душегуб, не успевал поворачиваться. Гоните фашистов в три шеи с нашей земли! А мы ночами спать не будем, отдадим последние свои силы, но обеспечим вас всем необходимым. И пушек вам наделаем, и танков, и самолетов. Себе, детям откажем, а вам продуктов пришлем. Только возвращайтесь скорей, наши дорогие, домой с победой, целые, невредимые…
Анна Максимовна хотела еще что-то добавить, но только махнула рукой и, прижав конец платка к глазам, спустилась в зал.
Я тихонько шепнул Кабанову:
– Меня, Андрюша, что радует: народ воспрянул духом, совсем другими стали люди – уверены в победе! Помню, зимой сорок второго мне на пару дней домой удалось заехать. Тогда все словно пришибленные ходили. Собаки и те не лаяли, будто чуяли, что у людей горе.
– То другое время было, Сережа, – ответил Кабанов. – Враг под Москвой стоял. А сейчас мы его завернули обратно, в растреклятую Германию.
…На другой день утром я уезжал на фронт. За Харьковом и Полтавой стояли в полях разбитые вражеские орудия, застывшие навсегда танки с оторванными башнями… И мне почему-то хотелось верить, что взорвались они на минах и были разбиты снарядами, сделанными маленькими загрубевшими руками Капитолины Алпатовой и ее подруг по цеху, золотыми руками моих дорогих ровесниц.