Аттила   ::   Дан Феликс

Вот он опять целится,смотрите! Он прострелил покрывало на голове ребенка!

– Какое святотатство! – воскликнули послы.

– Не святотатство, потому что ребенок невредим, – холодно возразил Эдико.

– Что это за шум и звон? – спросил Приск, пораженный какими-то странными, резкими звуками.

– Это военная музыка гуннов, – пояснил Эдико, – эти обручи, усаженные кругом колокольчиками и бубенчиками и обтянутые кожей, по которой музыканты ударяют деревянными колотушками, изобретены самим Аттилой. И знаете, от какого животного эта кожа? Человеческая. «Короли, изменяющие мне, – сказал Аттила, – должны служить мне и после смерти, звоном и песнями сопровождая мои победы».

– Поучительная и приятная музыка! – пробормотал Приск.

Когда, въехав в южные ворота, Аттила поравнялся с первым домом лагеря, дверь его отворилась и из нее вышла молодая женщина благородной наружности, сопровождаемая многочисленными служанками и слугами. На руках у нее был грудной ребенок.

Молодая мать остановилась перед конем Аттилы и, опустившись на колени, положила дитя у копыт скакуна. Только после безмолвного утвердительного знака Аттилы она подняла ребенка, встала, поцеловала его, низко наклонила голову и вошла обратно в дом.

– Что это значит? – спросил Максимин. – И кто эта красавица?

– Гречанка из Малой Азии, – отвечал Эдико, – это значит, что повелитель признал ребенка своим, в противном же случае малютка и мать были бы раздавлены копытами лошадей.