JК
Аттила :: Дан Феликс
Страница: 91 из 147Остальные пятьдесят получит он для награды страже по совершению убийства. Сам же он, по возвращении в Византию, возведен будет в сан патриция, получит дом, крытый золотой черепицей, и годовое содержание в 20 тысяч солидий». Подписи императора и секретаря.
– Будешь ты опровергать и это, собака?
– Пощады! Помилования! – кричал Вигилий. – Пощади мою жизнь!
– Что мне в твоей жизни?! Хотя впрочем недурное украшение в царстве гуннов составил бы висящий на сухом дереве на большой дороге императорский посол с дощечкой на груди: «Повешен за покушение на жизнь владыки гуннов по тайному повелению своего господина!» Но мне больше нравится нечто другое – то, что выдумал Эдико, привезший для этого сюда тебя, о Максимин! Я желаю, чтобы достойный, честный человек свидетельствовал бы о том, что он сейчас здесь видел и слышал, перед собравшимся сенатом в Византии! Во имя правды и справедливости, я требую этого от тебя, Максимин!
Глава пятнадцатая
Старик, опустившись на скамью, сидел сгорбленный, закрыв лицо своего плаща. Тщетно старались Приск и другие римляне приподнять его. Не вдруг он встал сам, выпрямившись во весь рост.
– Я буду свидетельствовать об этом, ты можешь быть спокоен, повелитель варваров! – вскричал он. – Такая низость, такие бесчестные поступки отдельных негодяев должны быть стерты с имени римлянина. Я сделаю это! И пусть император убьет меня за правду, но он услышит ее. Он и весь сенат!
– Хорошо! Ты нравишься мне, старик.
– Будешь ты опровергать и это, собака?
– Пощады! Помилования! – кричал Вигилий. – Пощади мою жизнь!
– Что мне в твоей жизни?! Хотя впрочем недурное украшение в царстве гуннов составил бы висящий на сухом дереве на большой дороге императорский посол с дощечкой на груди: «Повешен за покушение на жизнь владыки гуннов по тайному повелению своего господина!» Но мне больше нравится нечто другое – то, что выдумал Эдико, привезший для этого сюда тебя, о Максимин! Я желаю, чтобы достойный, честный человек свидетельствовал бы о том, что он сейчас здесь видел и слышал, перед собравшимся сенатом в Византии! Во имя правды и справедливости, я требую этого от тебя, Максимин!
Глава пятнадцатая
Старик, опустившись на скамью, сидел сгорбленный, закрыв лицо своего плаща. Тщетно старались Приск и другие римляне приподнять его. Не вдруг он встал сам, выпрямившись во весь рост.
– Я буду свидетельствовать об этом, ты можешь быть спокоен, повелитель варваров! – вскричал он. – Такая низость, такие бесчестные поступки отдельных негодяев должны быть стерты с имени римлянина. Я сделаю это! И пусть император убьет меня за правду, но он услышит ее. Он и весь сенат!
– Хорошо! Ты нравишься мне, старик.