Азов   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

– А в ней что сказано? Служить и прямить будешь царю Михаилу Федоровичу верно и честно. И русских окраин не будешь жечь и грабить. Верно? Почто ж Черкасск пограбил, пожег Раздоры? Почто ж людей повел в полон? Многих побил и пометал в окно. Все то известно на Дону нам.

Бессильный и беззащитный хан молчал.

Свечи горели тихо. Блестела на кувшинах бронза. Подушки на коврах громоздились высоко, блестя персидскими шелками. На стенах и дверях сверкала позо­лота.

– Пощады нет тебе! – сказал Татаринов. – Царю на нас жалуешься, а в жалобах своих неправду пишешь! Султана Амурата руку держишь, за него стоишь. Ты, видно, хочешь и дальше шерть нарушать свою?

Хан молчал. «Зачем отослал я все свое войско навстречу неверным?» – думал он с тоской.

– Коль ты мою Варвару посрамил, сниму твою татарскую голову и повезу ее донским казакам напоказ.

– Ну, что, – спросил деловито Порошин, – срубить ли голову кому?

– Ай! – в ужасе вскричал Гусейн-паша. – Зачем ру­бить голову?

Татаринов остановил Порошина.

– Напишешь нам новую шертную грамоту? – спросил он хана.

– Якши! – ответил хан.

– Перевяжи ему левую руку, Гусейн-паша… Перевязал? Ну, а теперь садись, хан, пиши: «Джан-бек Гирею быть у русского царя на вечном послушании. Не иметь Джан-бек Гирею сношений с неприятелями и изменниками Руси и не защищать изменников».

Джан-бек записал все точно.