JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 297 из 615С башен стреляли – неизвестно кто и куда. Ядра падали где-то в воду.
Тут подоспел и Богдан.
– За нашу Катерину тай намяли боки турчину. Ой, бьють, ой, бьють, тай плакать туркам не дають! – будто запел он и стал поджигать первый шнур, ведущий к погребу. – Нехай горыть, мини не жалко!
Загорелось семнадцать шнуров…
Донское войско спешило на берег к своим челнам.
Отплыли. Каторжный, стоя в струге, сорвал с себя турецкую чалму. Богдан снял шапку. Старой и все казаки за ним тоже поснимали шапки. Одни гребли от берега, а другие, которые не гребли, стояли в лодках и ждали взрыва. Волны вокруг челнов шумели буйно и злобно. В челнах вместе с казаками сидели освобожденные невольники, невольницы, пленные турецкие начальники-паши, галатские купцы, стамбульские торговцы.
Казаки почернели от пороха и грязи – одни глаза блестят и жадно смотрят в сторону Стамбула. Они рады, счастливы, что отомстили за разорение Черкасска и Раздоров, за смерть, за каторгу сотен донцов, запорожцев.
И грохнул арсенал. От взрыва загудела земля, взвихрился воздух и всплеснулась вода, небо заволоклось черным дымом.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Красноухий и рыжебородый, крутолобый азовский Асан-паша, начальник турецкой крепости, потерял душевный покой после того, как мимо Азова прошла многотысячная ватага донских казаков. Асан-паша не мог надеяться на милость султана Амурата, тем более – на защиту верховного визиря, умного, но очень мстительного человека.
Тут подоспел и Богдан.
– За нашу Катерину тай намяли боки турчину. Ой, бьють, ой, бьють, тай плакать туркам не дають! – будто запел он и стал поджигать первый шнур, ведущий к погребу. – Нехай горыть, мини не жалко!
Загорелось семнадцать шнуров…
Донское войско спешило на берег к своим челнам.
Отплыли. Каторжный, стоя в струге, сорвал с себя турецкую чалму. Богдан снял шапку. Старой и все казаки за ним тоже поснимали шапки. Одни гребли от берега, а другие, которые не гребли, стояли в лодках и ждали взрыва. Волны вокруг челнов шумели буйно и злобно. В челнах вместе с казаками сидели освобожденные невольники, невольницы, пленные турецкие начальники-паши, галатские купцы, стамбульские торговцы.
Казаки почернели от пороха и грязи – одни глаза блестят и жадно смотрят в сторону Стамбула. Они рады, счастливы, что отомстили за разорение Черкасска и Раздоров, за смерть, за каторгу сотен донцов, запорожцев.
И грохнул арсенал. От взрыва загудела земля, взвихрился воздух и всплеснулась вода, небо заволоклось черным дымом.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Красноухий и рыжебородый, крутолобый азовский Асан-паша, начальник турецкой крепости, потерял душевный покой после того, как мимо Азова прошла многотысячная ватага донских казаков. Асан-паша не мог надеяться на милость султана Амурата, тем более – на защиту верховного визиря, умного, но очень мстительного человека.