Азов   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Царю доносили: «Навруз-мурза, Касай-князь, Алей-мурза, Бий-мурза Мамаев, Аллагуват-мурза Азоматов, вы­дав своих заложников-аманатов, которые должны быть верными под царской рукою, забыли свою шерть – клятву, от правды и от заложников своих легко отступились и пошли войной на наши окраины, взяли в полон многих русских людей, продавали их самою дешевою ценою, выбирая молодых, давали за человека по чашке проса, а старых секли, ибо купить их было некому».

Не дождавшись на Дону Старого, донской атаман Иван Каторжный прислал в Москву другую станицу с извеще­нием о большой кровавой битве, которая произошла у казаков с татарами на реке Быстрой. Здесь казаки одержали победу.

Михаилу Федоровичу советоваться было не с кем. Филарет занемог неведомой болезнью и, окруженный лекарями, тяжко страдал. Царь приказал приставу Языкову тайно привести к нему Старого.

Через подземный ход в царскую палату ввели Старого. Увидев атамана, царь отшатнулся. Лицо Алеши – черно-синее. Вспухшие губы, покрытые язвами, дрожали, впалые щеки с черными пятнами ввалились. Одежда Старого висела на его теле лохмотьями. Открытые большие глаза глядели на царя устало, но смело.

– О господи! Как запытал, собака! До смерти!

Старой приблизился к царю и окровавленным комком языка еле вымолвил:

– Поди, теперь с лихвой доволен, царь?.. Зачем позвал?

Свечи горели ровно. Тень царя металась по палате.

– Грешен я перед богом! – вырвалось у царя. – Я Савву накажу… Он не по правде пытал тебя, сверх меры!

Старой не шевелясь стоял.

– Сейчас же поезжай ты на Дон! Татары лезут на окраины. Задержите их. Езжай! В дороге раны заживут. Да ты не сказывай о пытках и не гневи казаков! Возьми кафтан мой в знак ласки царской.