Азов   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Фома достал третий наряд, столь же драгоценный, приподнял, скатал его в шарик и незаметно передалАсану.

– Это султанское платье получит тот, кто много послужил послам турецким, – сказал Фома Кантакузин. – Отдай его, Асан, атаману Алексею Старому.

Толмач Асан засмеялся, вытащил из кармана своих штанов платье с синими блестками и поднес Старому,

– Да он же волшебник! – неистово кричали казаки.

И бабы вторили со страхом:

– Турчин – волшебник!

– Он же колдун! – сказал Тимофей Разя. И все притихли. Даже Матьяш раскрыл глаза.

По приговору войска Старой взял платье. И снова стали пить, шуметь и чарками греметь.

– А это платье, – сказал Фома, – султан султанов дарит наиотчаяннейшему, наихрабрейшему и наибыстрейшему атаману Михаилу Татаринову, совершившему большие подвиги…

– А то ему за хана крымского! – сказали, смеясь, казаки. – Он еще не раз побудет в Крыму. Ладно, Татаринов, бери!

Татаринов покосился и небрежно взял турецкий халат, тонкий как золотая паутина. Фома дал ему пояс, на нем два черных глаза. Казаки пили и весело шумели. Но дед Черкашенин, качая головой, сказал:

– Перепились, не дай господь! Беды бы не было.

Фома стал прохаживаться возле столов, пить с казаками, льстить атаманам. Чауши похлопывали дьяков по плечу.

В пьяной сутолоке казаки не заметили, как турецкий посол услал куда-то трех человек из свиты. Но бабы увидели это и, подозревая нечистое дело, шепнули Каторжному. Тот кивнул головой, но остался спокойно на месте.