JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 472 из 615Сколько убитых привезли?
– Двух есаулов из Раздорского, тринадцать казаков, Да на земле осталось, поди, с полста!
Казаки молча подошли к татарским арбам и стали разгребать траву.
В первой арбе лежали есаулы. Их головы были совсем отделены – срезаны саблей. Одна лежала, как ком земли, запыленная, волосатая, бородатая. Уши и нос были срезаны. На лбу зияли три сабельные раны. Глаза выколоты.
– Чья голова? – спросили казаки испуганно. – Признать нельзя.
Иван Косой, однако, признал:
– Татаринова Максима! Обезобразили…
– Ой, казаки! Брательник Мишкин! Ой, лихо! Татаринову какое горе!.. Ему неведомо?
– Еще неведомо, – сказал Косой. – Всем горе. Таких терять – одна беда!
Арбу облепили со всех сторон… Но тут всех отвлек шум от Прибылянских ворот. Ехали конные казаки с верхних городков. Впереди – сотник в красном кафтане. Казаки покачивались в седлах, пели песни. Толпа присмотрелась. Подъехал сотник и, не слезая с коня, хрипло крикнул:
– Гей, вы! Шарпалыцики! Почто вы тут заварили со своими атаманами кашу? Без нас порешили Азов брать?
Ему ничего не ответили. Он повысил голос:
– Почто тут атаман ваш, Старой, послал нам грамотки? Позабыл, видно, что мы ж, государевы холопи, посылали уже казаков в Смоленск, и под Азов, и на море. За атаманов, за чужую крепость помирать не будем!
– Э, горлопан! Помолчи! – крикнул тогда Иван Косой. – Ты – шкура! Я знаю тебя. Твой брат был храбрым есаулом, а ты…
– Ге! Брат? – рассмеялся сотник. – Да, може, мой брат кум тестю царскому.
– Двух есаулов из Раздорского, тринадцать казаков, Да на земле осталось, поди, с полста!
Казаки молча подошли к татарским арбам и стали разгребать траву.
В первой арбе лежали есаулы. Их головы были совсем отделены – срезаны саблей. Одна лежала, как ком земли, запыленная, волосатая, бородатая. Уши и нос были срезаны. На лбу зияли три сабельные раны. Глаза выколоты.
– Чья голова? – спросили казаки испуганно. – Признать нельзя.
Иван Косой, однако, признал:
– Татаринова Максима! Обезобразили…
– Ой, казаки! Брательник Мишкин! Ой, лихо! Татаринову какое горе!.. Ему неведомо?
– Еще неведомо, – сказал Косой. – Всем горе. Таких терять – одна беда!
Арбу облепили со всех сторон… Но тут всех отвлек шум от Прибылянских ворот. Ехали конные казаки с верхних городков. Впереди – сотник в красном кафтане. Казаки покачивались в седлах, пели песни. Толпа присмотрелась. Подъехал сотник и, не слезая с коня, хрипло крикнул:
– Гей, вы! Шарпалыцики! Почто вы тут заварили со своими атаманами кашу? Без нас порешили Азов брать?
Ему ничего не ответили. Он повысил голос:
– Почто тут атаман ваш, Старой, послал нам грамотки? Позабыл, видно, что мы ж, государевы холопи, посылали уже казаков в Смоленск, и под Азов, и на море. За атаманов, за чужую крепость помирать не будем!
– Э, горлопан! Помолчи! – крикнул тогда Иван Косой. – Ты – шкура! Я знаю тебя. Твой брат был храбрым есаулом, а ты…
– Ге! Брат? – рассмеялся сотник. – Да, може, мой брат кум тестю царскому.