Страница:
500 из 615
Они приехали доложить атаману о переменах, происшедших в Азове.
Казаки расположились на берегу возле стругов и ели. Иные лежали на земле.
Дед Черкашенин заговорил:
– Ветерок с Маныча да с Медведицы, примечаю я, меняет направление – нам на беду. Ветер подует с моря, и тогда лихая беда нахлынет на наши степи. Трава загорится и будет жечь на своем пути все, а нашему делу – большая поруха… Думай, как быть.
Татаринов молчал. Бронзовые скулы его нервно дергались.
Не получив ответа, старик встал, вынул из кармана штанов шелковый синий платок и молча вышел из кибитки. Он развернул платок и протянул руку к реке – платок затрепетал в его пальцах. И тянуло платок ветром не в сторону Азова, а к Манычу и Медведице. Опечалился старик, но продолжал пристально глядеть на трепетавший шелковый платок. Но вот платок порхнул, словно голубь, обвился вокруг пальцев, опять порхнул и лег на рукав белой рубахи. Потом сорвался с рукава и метнулся в сторону Донца… Шелковый платок отклонялся к Азову! Глаза старика улыбнулись, но сразу снова опечалились: опять повернуло платок к Манычу. Черкашенин тяжело вздохнул и с такой силой сжал его обеими руками, словно хотел задушить кого-то.
Все ждали, что он скажет.
Костлявые пальцы не скоро разжались. Когда старик разжал руки, к ногам Татаринова упал платок, словно живая птица.
Татаринов молчал, и дед молчал, смотря на платок почти невидящими глазами, будто от него он ждал решения.
|< Пред. 498 499 500 501 502 След. >|