JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 508 из 615Они пускали тучи смертоносных стрел, выволакивали на стены пленных казаков и сбрасывали их вниз, а многих пленных казаков привязывали к дулам пушек и так стреляли.
Есаул Федор Порошин добрался с голой ватагой до Ташкана и смело втащил смоляную лодку с порохом в подкоп. Подпалили ее и отбежали от стены. Лодка с порохом вскоре взорвалась. Стена качнулась, но не рассыпалась, а только как бы присела. Обозленные турки стали швырять с каменных стен отрубленные казачьи головы. Как позже узнали казаки, Калаш-паша велел зарубить пятьсот пленных, а головы их сбросить со стены.
Верблюжий полк Гайши не подоспел.
Дым со степей покрыл все. Стало черно, темно кругом, как ночью. Уже не стало видно ни стен азовских, ни грозных башен, ни бегающих от башни к башне турок. Враги уже не видели друг друга, только слышно было, как лязгали и скрежетали звенящие булатные ножи и железо ятаганов. Крепостные пушки изрыгали в серый дым снопы огня и смерти. Ядра, шипя, летели над головами Татаринова и храброго войска. Они то в воду плюхались, то разбивали и переворачивали струги, то поджигали их. Горящие челны кружились на воде и освещали путь осаждавшим крепость казакам.
А злой ветер по-прежнему дул с моря, дав полную свободу всепожирающему и безудержному огню в степях Придонья.
Геройски сражались и гибли казаки. Но как ни метался медный шлем Татаринова от главной башни к малым башням, как ни сверкала атаманская сабля то на стене, то на высокой лестнице, то у ворот железных, как по-богатырски и беззаветно ни дрались казаки – победы не было.
Есаул Федор Порошин добрался с голой ватагой до Ташкана и смело втащил смоляную лодку с порохом в подкоп. Подпалили ее и отбежали от стены. Лодка с порохом вскоре взорвалась. Стена качнулась, но не рассыпалась, а только как бы присела. Обозленные турки стали швырять с каменных стен отрубленные казачьи головы. Как позже узнали казаки, Калаш-паша велел зарубить пятьсот пленных, а головы их сбросить со стены.
Верблюжий полк Гайши не подоспел.
Дым со степей покрыл все. Стало черно, темно кругом, как ночью. Уже не стало видно ни стен азовских, ни грозных башен, ни бегающих от башни к башне турок. Враги уже не видели друг друга, только слышно было, как лязгали и скрежетали звенящие булатные ножи и железо ятаганов. Крепостные пушки изрыгали в серый дым снопы огня и смерти. Ядра, шипя, летели над головами Татаринова и храброго войска. Они то в воду плюхались, то разбивали и переворачивали струги, то поджигали их. Горящие челны кружились на воде и освещали путь осаждавшим крепость казакам.
А злой ветер по-прежнему дул с моря, дав полную свободу всепожирающему и безудержному огню в степях Придонья.
Геройски сражались и гибли казаки. Но как ни метался медный шлем Татаринова от главной башни к малым башням, как ни сверкала атаманская сабля то на стене, то на высокой лестнице, то у ворот железных, как по-богатырски и беззаветно ни дрались казаки – победы не было.