JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 576 из 615И запорожские казаки собрались сзади него. Панько спросил:
– А яку тоби половину дать? Оту або оцю? Оту, що до рички иде, альбо оцю, що в степь веде?
– Оту, що до Дона веде! – ломаясь, ответил раскрасневшийся Матьяш.
– Берить его, хлопци, за ноги да за руки, – крикнул Стороженко, – та понесем Петро до его половины!
Запорожцы схватили Матьяша, понесли с шумом на Приречную стену и оттуда сбросили в реку.
– Ото будет, хлопци, его половина! – сказали обозленные казаки. – Нехай вин выкарабкается альбо плыве к турецкому султану в гости!
Казаки лихо плясали. Нечаев и Серапион лежали пьяные под возом.
– В Москве одни кресты да церкви, – сказал, обнимая Серапиона, Нечаев.
– Да что в Москве, – хрипло отозвался Серапион, – в Казани да в Астрахани церквей не меньше. Того добра повсюду много, а правды нет нигде! Мы голые с тобой, как бубен!
– Зато остры, как бритва, – сказал Нечаев. – Нам хоть грамоту чернить, хоть вино из бочки пить, хоть печати ставить – рука набита.
– Расскажи, Григорий, про попов московских, охота слушать. Я по Москве тоскую.
– А что сказать? Трещит в башке, словно скребут там кошки! Э, вот припомнил, брат Серапион! Бывало, на Москве попы на трапезу сойдутся, – такая канитель пойдет…
Серапион подхватил:
– Верти волосья длинные… Занятно! Говори!
– Все в рясах черных. В клобуках… А посредине стол под белой скатертью, подвязанной внизу, как конский хвост.
– А яку тоби половину дать? Оту або оцю? Оту, що до рички иде, альбо оцю, що в степь веде?
– Оту, що до Дона веде! – ломаясь, ответил раскрасневшийся Матьяш.
– Берить его, хлопци, за ноги да за руки, – крикнул Стороженко, – та понесем Петро до его половины!
Запорожцы схватили Матьяша, понесли с шумом на Приречную стену и оттуда сбросили в реку.
– Ото будет, хлопци, его половина! – сказали обозленные казаки. – Нехай вин выкарабкается альбо плыве к турецкому султану в гости!
Казаки лихо плясали. Нечаев и Серапион лежали пьяные под возом.
– В Москве одни кресты да церкви, – сказал, обнимая Серапиона, Нечаев.
– Да что в Москве, – хрипло отозвался Серапион, – в Казани да в Астрахани церквей не меньше. Того добра повсюду много, а правды нет нигде! Мы голые с тобой, как бубен!
– Зато остры, как бритва, – сказал Нечаев. – Нам хоть грамоту чернить, хоть вино из бочки пить, хоть печати ставить – рука набита.
– Расскажи, Григорий, про попов московских, охота слушать. Я по Москве тоскую.
– А что сказать? Трещит в башке, словно скребут там кошки! Э, вот припомнил, брат Серапион! Бывало, на Москве попы на трапезу сойдутся, – такая канитель пойдет…
Серапион подхватил:
– Верти волосья длинные… Занятно! Говори!
– Все в рясах черных. В клобуках… А посредине стол под белой скатертью, подвязанной внизу, как конский хвост.