Балаган, или конец одиночеству   ::   Воннегут Курт

* * *



Когда доктор Свейн прошел через эту изощренную пытку, у него осталось всего одиннадцать пилюль три-бензо-Хорошимила, которые предназначались, как вы знаете, не для Президентов в качестве наркотиков, а для страдальцев от Турреттовой болезни, симптомы которой это лекарство снимало.

И когда он рассматривал последние пилюльки, лежащие на громадной ладони, ему стало казаться, что это — последние песчинки в песочных часах его жизни.

* * *



Доктор Свейн стоял на солнышке, у входа в лабораторный корпус, где помещался «Хулиган». Рядом стояла вдова со своим сыном. Вдова держала в руках кастрюльку, так что никто, кроме нее, не мог включить «Хулигана».

Сила тяжести полегчала. У доктора Свейна была эрекция. И у юнца тоже. Как и у капитана Бернарда Нарцисс-11 О'Хейра, стоявшего поблизости, у вертолета.

Можно предположить, что соответствующие ткани в организме вдовы тоже были напряжены.

— Знаете, на кого вы были похожи, мистер Президент, когда сидели на ящике? — спросил мальчик. Ему самому было тошно от слов, которые подсказывала ему болезнь.

— Нет, — сказал доктор Свейн.

— На самого громадного павиана в мире — когда он пытается трахнуть футбольный мяч, — пробормотал юнец.

И доктор Свейн, которому не хотелось до бесконечности слушать оскорбления, протянул мальчишке все, что у него осталось от три-бензо-Хорошимила.

* * *



Синдром абстиненции, вызванный отказом от три-бензо-Хорошимила, — это нечто сногсшибательное. Доктора Свейна пришлось прикрутить веревками к кровати в доме вдовы на шесть ночей и шесть дней.

Попутно он переспал со вдовой, зачав сына, который станет отцом Мелоди-Малиновка-2 фон Петерсвальд.