JК
Баллада о Савве :: Максимов Владимир Емельянович
Страница: 130 из 144Когда из-за лесополосы навстречу им поплыли бледно-желтые глазницы фермы, Валет коротко выдохнул:
- Расходимся!
Захрустел кустарник, и две тени опрокинулись в ночь. До самого кургана Савва ощущал у себя на затылке прерывистое Петькино дыхание. Они залегли метрах в пятнадцати от летнего загона. Потом Петька приподнялся и, надсадно крякнув, бросил сухой ком земли туда, за изгородь. Почти сразу же залаяли собаки. Ошалевшие тени их метались вдоль изгороди, и лай - визгливый, с подвываниями - разрывал хрупкую лунную тишину. Савве думалось, что прошла вечность, когда над степью, перекрывая собачий лай и гулкий грохот его сердца, взлетел и поплыл дикий, почти нечеловеческий крик:
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..
Где-то сбоку от прямоугольной ферменной коробки замельтешили огни, подгоняемые топотом и гортанными вскриками. Петька кубарем откатился в сторону и, пружинисто вскочив, рванулся в степь, и собственная его тень гналась за ним. Савва почувствовал, как освинцованная тяжесть наваливается ему на плечи. Какая-то огромная беспощадная сила вдавливает его в землю, не оставляя сил подняться.
Так, он слышал, бывает с летчиками в падающих самолетах: инерция падения лишает их воли, и сладкий зов смерти сводит на нет спасительное благо парашюта. Он срастался со степью, ощущая только гул своей крови в полной и оттого казавшейся осязаемой на ощупь тишине.
Комната выглядела душным склепом с одним квадратным отверстием в звездную преисподнюю. Резко звякнула входная щеколда, и дрожащее пятно света внезапно выхватило из темноты кусок стола и угол против двери.
- Расходимся!
Захрустел кустарник, и две тени опрокинулись в ночь. До самого кургана Савва ощущал у себя на затылке прерывистое Петькино дыхание. Они залегли метрах в пятнадцати от летнего загона. Потом Петька приподнялся и, надсадно крякнув, бросил сухой ком земли туда, за изгородь. Почти сразу же залаяли собаки. Ошалевшие тени их метались вдоль изгороди, и лай - визгливый, с подвываниями - разрывал хрупкую лунную тишину. Савве думалось, что прошла вечность, когда над степью, перекрывая собачий лай и гулкий грохот его сердца, взлетел и поплыл дикий, почти нечеловеческий крик:
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..
Где-то сбоку от прямоугольной ферменной коробки замельтешили огни, подгоняемые топотом и гортанными вскриками. Петька кубарем откатился в сторону и, пружинисто вскочив, рванулся в степь, и собственная его тень гналась за ним. Савва почувствовал, как освинцованная тяжесть наваливается ему на плечи. Какая-то огромная беспощадная сила вдавливает его в землю, не оставляя сил подняться.
Так, он слышал, бывает с летчиками в падающих самолетах: инерция падения лишает их воли, и сладкий зов смерти сводит на нет спасительное благо парашюта. Он срастался со степью, ощущая только гул своей крови в полной и оттого казавшейся осязаемой на ощупь тишине.
Комната выглядела душным склепом с одним квадратным отверстием в звездную преисподнюю. Резко звякнула входная щеколда, и дрожащее пятно света внезапно выхватило из темноты кусок стола и угол против двери.