Баллада о Савве   ::   Максимов Владимир Емельянович

Сашка дружелюбно согласился:

- Я тут кругом все выбрал, а за ручей ходить Васёна не велит.

- Строгая баба.

Сашка поднял голову, сердито свел на переносице подпаленные брови, сказал наставительно:

- По-другому нельзя. Нам что: три зуба выбьют, два года влепят, а ей чехты, Васёна - человек.

Едва вспомнилась Савве Васёна, как где-то под сердцем у него будто оттаяла давняя льдинка.

- Твоя правда... Откуда сам-то?

- Так... Отовсюду помаленьку...

- Сирота, значит?

- Вроде этого.

- А куда двигаешь, коли не секрет?

- К морю.

- Далеко-о...

- Доберусь, - коротко утвердил Сашка.

- За оцепление не выбрался, а уже загадываешь.

Глаза татарина сузились, и без того тонкие губы яростно подобрались, и он чуть ли не со свистом выцедил сквозь зубы:

- Доберусь.

И чувствовалось, что все Сашкино существо, всю жизнь определяло одно это слово и не было в человеческом языке другого, которое могло бы остановить Сашку, покуда в его хилой плоти теплилась жизнь. И Савва неожиданно для себя сказал серьезно:

- Доберешься. Главное - за оцепление, а там - чеши на все четыре.

Доверительность Саввина, видно, подкупила татарина, он стал словоохотливее.

- В этот раз не выйдет - в другой уйду. - Недоверчивая усмешка Саввы не ускользнула от него, и он с торжествующей злостью добавил: - В третий раз ухожу.

Савва по опыту знал, через что приходится пройти беглецам-неудачникам, прежде чем они получают положенные им по закону два года добавки.