Басурман   ::   Лажечников Иван Иванович

Старый служитель покачал головой, давая ему знать, что он болтает вздор.

— Ты прочел бы молитву пресвятой Лореттской деве, — перебила баронесса.

— Молитвами богородицы и спасся я от купанья… Когда бы не ваш приказ скакать сюда, лишь провожу молодого господина, да… (тут он умильно взглянул на девушку), да не усердие обрадовать весточкою о нем, так ночевал бы в последней деревне. А дождь, дождь так и лил, как из кадушки.

— Бедный Якубек! — ты, чай, промок насквозь, — сказала баронесса. «Погрейся у огня», — хотела она примолвить, но, увидев, что он вытащил из-за пазухи бумагу, исправно сложенную и перевязанную крест-накрест зеленым снурком за восковою печатью, едва могла произнести:

— Письмо от него!

Дрожащими руками схватила она послание и прижала к иссохшей груди; потом посмотрела на него, любовалась им и спрятала на груди, ощупывая, хорошо ли ему тут будет.

Почему ж не спешила прочесть драгоценное послание?

Потому… потому что баронесса не умела читать (заметьте, это было к концу XV века).

Якубек с радостным видом вручил еще своей госпоже кошелек, туго набитый; за ним-то он так много хлопотал около себя.

— Такой добрый молодой господин, — сказал он, отдавая это бремя, — по всему видно было, боялся не столько за деньги, сколько за меня. Такой добрый! А не даст себе на ногу наступить. Видно, рыцарская кровь поговаривает в нем, даром лек…

Тут Ян не выдержал и с сердцем дернул рассказчика за рукав, так что тот закусил себе язык.