JК
Басурман :: Лажечников Иван Иванович
Страница: 63 из 105Встревоженный, он отвечал со вздохом:
— Где нам между шелонских богатырей! Мы не драли кожи с пленных новгородцев (он намекал накнязя Даниила Дмитриевича Холмского [52] ); мы не водили сына-птенца, бессильного, неразумного, под мечи крыжаков — на нас не будет плакаться ангельская душка, мы не убивали матери своего детища (здесь он указывал на самого Образца). Где нам! Мы и цыпленка боимся зарезать. Так куда же соваться нам в ватагу этих знатных удальцов, у которых, прости господи, руки по локоть в крови!
— Да, мы не зарежем цыпленка, которого задавить можем, а натянем лук и пустим каленую стрелу в коршуна, что занесся высоко. Любо, как грохнет наземь!.. Греха таить нечего, обоим нам обида кровная! Унижение паче гордости. Дело овечье протягивать голову под нож. Око за око, зуб за зуб — гласит писание. Мы грешные люди: по-моему, за один глаз вырвать оба, за один зуб не оставить ни одного, хоть бы пришлось отдать душу сатане!
Русалка плюнул, перекрестился и прошептал:
— Прости, господи!
— Не молитвы, а думы хитрой жду от советника и друга. Твоя голова не горит, не идет кругом, как моя. Ты для меня раз, в другой я для тебя, будут и за нас, мы за них, круговая порука, хоть стоном пойди земля! И в других странах, сказывают наши ездоки, знатные люди не иначе крепко держатся.
Коварно улыбнулся Русалка и примолвил:
— Не утаю от тебя, задушевный… Я уж Нес к господину нашему думку на сердце; на первый раз охнет от ней воевода, будто ударили его ослопом [53] . Ведаешь, едет к нам от немцев лекарь Онтон, вельми искусный в целении всяких недугов.
— Где нам между шелонских богатырей! Мы не драли кожи с пленных новгородцев (он намекал накнязя Даниила Дмитриевича Холмского [52] ); мы не водили сына-птенца, бессильного, неразумного, под мечи крыжаков — на нас не будет плакаться ангельская душка, мы не убивали матери своего детища (здесь он указывал на самого Образца). Где нам! Мы и цыпленка боимся зарезать. Так куда же соваться нам в ватагу этих знатных удальцов, у которых, прости господи, руки по локоть в крови!
— Да, мы не зарежем цыпленка, которого задавить можем, а натянем лук и пустим каленую стрелу в коршуна, что занесся высоко. Любо, как грохнет наземь!.. Греха таить нечего, обоим нам обида кровная! Унижение паче гордости. Дело овечье протягивать голову под нож. Око за око, зуб за зуб — гласит писание. Мы грешные люди: по-моему, за один глаз вырвать оба, за один зуб не оставить ни одного, хоть бы пришлось отдать душу сатане!
Русалка плюнул, перекрестился и прошептал:
— Прости, господи!
— Не молитвы, а думы хитрой жду от советника и друга. Твоя голова не горит, не идет кругом, как моя. Ты для меня раз, в другой я для тебя, будут и за нас, мы за них, круговая порука, хоть стоном пойди земля! И в других странах, сказывают наши ездоки, знатные люди не иначе крепко держатся.
Коварно улыбнулся Русалка и примолвил:
— Не утаю от тебя, задушевный… Я уж Нес к господину нашему думку на сердце; на первый раз охнет от ней воевода, будто ударили его ослопом [53] . Ведаешь, едет к нам от немцев лекарь Онтон, вельми искусный в целении всяких недугов.