JК
Басурман :: Лажечников Иван Иванович
Страница: 9 из 105Умирающий, будто силою гальванизма, приподнял голову, положил одну руку на голову внука, другою благословил его, потом произнес задыхающимся голосом:
— Я согрешил перед богом и тобою… Прости мне… прости… Господь и я венчали тебя… будь… мо… им…
Лицо Василия Иоанновича искосило завистью и страхом.
Еще одно слово…
Но смерть стояла тут на стороне сильного, и это слово не было произнесено на этом свете. Великий князь Иоанн Васильевич испустил последнее дыхание, припав холодными устами к челу своего внука. Сын его, назначенный им заранее в наследники, тотчас вступил во все права свои.
Дмитрия оттащили от смертного одра, вывели из палат великокняжеских и отвели… опять в темницу.
Там, на его постели, отдыхал Афоня крепким сном праведника. Выплакав свое горе, прилег под бок к старцу и злополучный Дмитрий. Царевич и убогий тут уравнялись. Одному снились в эту ночь столы великокняжеские и пышный венец, горящий, как жар, на голове его, и приемы послов чужеземных, и смотр многочисленной рати; другому — гостеприимная пальма и ручей в степях Аравии. Убогий проснулся первый, и как изумился он, увидав подле себя царевича! Грустно покачал он седою головой, прослезился и только что начал благословлять его, как послышался веселый, отважный возглас во сне Дмитрия Ивановича:
— Молодцы!.. на татар… на Литву!..
И вслед за тем пробудился княжич.
— Я согрешил перед богом и тобою… Прости мне… прости… Господь и я венчали тебя… будь… мо… им…
Лицо Василия Иоанновича искосило завистью и страхом.
Еще одно слово…
Но смерть стояла тут на стороне сильного, и это слово не было произнесено на этом свете. Великий князь Иоанн Васильевич испустил последнее дыхание, припав холодными устами к челу своего внука. Сын его, назначенный им заранее в наследники, тотчас вступил во все права свои.
Дмитрия оттащили от смертного одра, вывели из палат великокняжеских и отвели… опять в темницу.
Там, на его постели, отдыхал Афоня крепким сном праведника. Выплакав свое горе, прилег под бок к старцу и злополучный Дмитрий. Царевич и убогий тут уравнялись. Одному снились в эту ночь столы великокняжеские и пышный венец, горящий, как жар, на голове его, и приемы послов чужеземных, и смотр многочисленной рати; другому — гостеприимная пальма и ручей в степях Аравии. Убогий проснулся первый, и как изумился он, увидав подле себя царевича! Грустно покачал он седою головой, прослезился и только что начал благословлять его, как послышался веселый, отважный возглас во сне Дмитрия Ивановича:
— Молодцы!.. на татар… на Литву!..
И вслед за тем пробудился княжич.