Батраки   ::   Шолохов Михаил Александрович

— Замолчи, Фрол, ну, прошу тебя, замолчи!.. — машинист тряс рукав морщеной гимнастерки.

— Не могу!.. Душа горит!..

Хозяин присмирел и свел разговор на урожай, на осеннюю запашку. Машинист, до этого молчавший, — чтобы сгладить впечатление, произведенное скандалом, охотно поддерживал разговор. Захар Денисович неожиданно сделался ласковым и предупредительным до приторности. Щедро угощал рабочих, под конец даже Федору сказал:

— Ты чего же, брат Федя, без хлеба ишь? Хозяйка, отрежь ему краюху!.. Хлеба у нас теперя, бог даст, хватит.

Федор отодвинул черствую краюху и в ответ на недоумевающий взгляд хозяина ответил, кривя губы:

— Хлеб у тебя горький!..

— Правильно! — зубарь стукнул кулаком и вышел из-за стола следом за Федором.

Рабочие поднялись за ними охотно и дружно.

Захар Денисович, багровея и моргая, перебегал от одного стола к другому, визжал пронзительно:

— Что ж вы, братцы?.. Ишо каша молошная есть!.. Хозяйка, живо мечи все на стол!..

— Благодарствуем за хлеб-соль! — насмешливо сказал чей-то голос.



X

Утром, не дожидаясь завтрака, мать Федора засобиралась уходить.

— Может, передневала бы? — нехотя спросил Федор.

Он почему-то ощущал непреодолимый стыд за себя, за хозяина, за мать, за всю жизнь свою, такую безрадостную и постылую. Поэтому ему было совершенно безразлично, останется ли мать на день, или нет, несмотря на то, что еще вчера он ощущал при встрече с ней такую огромную, солнечную радость.