Бедное сердце Мани   ::   Полянская Ирина

- Маня, милая, но ведь должно быть духовное родство, - робко говорила я. - Как же ты...

- Ты хочешь сказать, что я люблю лишь плоть и стать, - потягиваясь, пренебрежительно усмехалась Маня.

...И прекрасных, с античными чертами, высоких, уверенных в себе мужчин, и клонящих голову долу мальчиков...

- Но оно должно быть, духовное родство!

- Что ты имеешь в виду?

...И добрых, благородных - и завистливых, честолюбивых...

- Все это наносное - Джойс в оригинале. Кафка в подлиннике. Это от муштры - ранний Пастернак и поздний Блок.

...И гинеколога Валеру, и инженера Толю...

- Но все же, все же - на какой основе ты с ними общаешься? Не на биологической, не на социальной, не на духовной тем более, не на материальной - на какой же, наконец!

- Угадай, - без тени улыбки сказала она.

Но вот все как бы в сборе, экскурсанты. Кто еще остался за бортом памяти? Пусть догоняет, пусть. Можно провести их по знакомому маршруту, меж поседевших экспонатов, догоревших костров. Но печаль, как ранняя седина, тронула утреннюю Манину радость, с чего-то печаль, точно перед глазами проковыляла обгоревшая птица. Вкрадчиво подступает осень. В сентябре, когда уже нет жары, по едва наметившейся осени Маня едет на Волгу под Камышин к маме. Как бы ни складывались к тому времени ее сердечные дела, она добросовестно садится в поезд и, в слезах простившись с провожающим ее любимым человеком, уже в вагоне забывает о нем.