JК
Бедные :: Манн Генрих
Страница: 37 из 241Он вызвал к себе старого Геслинга, и Геслинг написал…
— Написал? — глухо повторил Бальрих.
— Да. Письменно подтвердил, что в его дело вложены мои деньги и часть доходов должен получать я.
— Где это письмо?
— Копия, которую тогда же сделал Бук, вот тут, у меня. — И Геллерт вытащил копию из комода. — Он выслал ее мне, когда я скитался, и заверил, что все в порядке; но беда в том, что мой компаньон и боевой товарищ Геслинг в настоящее время-де очень стеснен в деньгах и так далее и тому подобное.
Однако Бальрих не слушал: он был погружен в чтение письма. Затем тяжело вздохнул.
— Это копия. Ей никто не поверит. А где само письмо?
Старик осклабился.
— Письмо моего старого боевого товарища? Да, наверно, в бумагах адвоката Бука. Ведь его дом был набит бумагами.
— А куда делись бумаги?
Старик, снова осклабясь, пододвинулся к Бальриху совсем близко.
— До меня дошли слушки…
Вдруг он рванул на себе пуговицы, распахнул куртку, обнажив грудь. Лицо его пошло лиловыми пятнами, и он завыл:
— Все пропало! Молодой Бук сжег все бумаги!
Бальрих оцепенел. Геллерт начал машинально застегиваться.
— Еще стаканчик, — предложил он.
Бальрих выпил.
— Что ж! Я пошел домой.
Дойдя до двери, он наткнулся на косяк и упал, но тут же поднялся.
Но он не пошел домой, а свернул на улицу, которая вела к вилле «Вершина». Липы благоухали, теплый ветерок обвевал лицо. Пышным летом стала недавняя скупая весна, когда он начал жить, надеяться, желать, да, жить.
— Написал? — глухо повторил Бальрих.
— Да. Письменно подтвердил, что в его дело вложены мои деньги и часть доходов должен получать я.
— Где это письмо?
— Копия, которую тогда же сделал Бук, вот тут, у меня. — И Геллерт вытащил копию из комода. — Он выслал ее мне, когда я скитался, и заверил, что все в порядке; но беда в том, что мой компаньон и боевой товарищ Геслинг в настоящее время-де очень стеснен в деньгах и так далее и тому подобное.
Однако Бальрих не слушал: он был погружен в чтение письма. Затем тяжело вздохнул.
— Это копия. Ей никто не поверит. А где само письмо?
Старик осклабился.
— Письмо моего старого боевого товарища? Да, наверно, в бумагах адвоката Бука. Ведь его дом был набит бумагами.
— А куда делись бумаги?
Старик, снова осклабясь, пододвинулся к Бальриху совсем близко.
— До меня дошли слушки…
Вдруг он рванул на себе пуговицы, распахнул куртку, обнажив грудь. Лицо его пошло лиловыми пятнами, и он завыл:
— Все пропало! Молодой Бук сжег все бумаги!
Бальрих оцепенел. Геллерт начал машинально застегиваться.
— Еще стаканчик, — предложил он.
Бальрих выпил.
— Что ж! Я пошел домой.
Дойдя до двери, он наткнулся на косяк и упал, но тут же поднялся.
Но он не пошел домой, а свернул на улицу, которая вела к вилле «Вершина». Липы благоухали, теплый ветерок обвевал лицо. Пышным летом стала недавняя скупая весна, когда он начал жить, надеяться, желать, да, жить.