Беглянка   ::   Пруст Марсель

Но гораздо позднее, когда я начал ма­ло-помалу двигаться в обратном направлении в том време­ни, которое я прожил до того, как я полюбил Альбертину такой любовью, что мое израненное сердце смогло безбо­лезненно расстаться с умершей Альбертиной, до того, когда я смог наконец вспомнить без мучений день, когда Альбертина должна была пойти с Франсуазой за покупками вме­сто того, чтобы остаться в Трокадеро, я с наслаждением вспомнил этот день, принадлежавший к духовному време­ни, которого я прежде не знал; я наконец вспомнил этот день точно, не прибавляя к моим воспоминаниям тяжелых переживаний, – напротив, я вспомнил его, как вспомина­ют иные летние дни, которые казались невыносимо жар­кими, пока мы их проживали, но из которых лишь после солнечного удара берут пробу без примеси чистого золота и незапятнанной лазури.

Итак, думы об этих нескольких годах не только окра­шивали память об Альбертине, из-за которой они причиняли жгучую боль, в разные цвета, сообщали ей различные свойства, наслаивали на нее прах от этих лет или часов, послеобеденные июньские минуты, зимние вечера, лунный свет перед рассветом на море, когда я возвращался домой, снег в Париже на опавших листьях в Сен-Клу, но и вос­создавали особое, постепенно складывавшееся во мне пред­ставление об Альбертине, о ее внешнем облике, каким я.