Беглянка   ::   Пруст Марсель

С пунктуальностью тех, чья жизнь бесцельна, они поочередно отыскивали у людей, с которыми им приходилось сталкиваться, – а зачастую у одного и того же человека, – качества самые обыкновенные и восхищались ими с очаровательной наив­ностью горожанина, любующегося в деревне былинкой или, напротив, преувеличивающего малейшие ее недостатки, словно рассматривая ее под микроскопом, и без конца ком­ментирующего их. Праздную свою проницательность Германты упражняли сначала на том, что им понравилось в Жильберте. «Вы обратили внимание на ее манеру произ­носить некоторые слова? – спросила своего мужа герцоги­ня. – Точно такая же манера была и у Свана Я как будто слышала его самого». – «Я хотел поделиться с вами, Ориана, таким же наблюдением». – «Она остроумна, это у нее тоже от отца». – «По-моему, она даже превзошла его. Помните, как хорошо она рассказала эту историю о мор­ских купаньях? Свану не доставало блеска, а у нее он есть». – «Ну, Сван был тоже очень остроумен». – «Да я не говорю, что он не был остроумен. Я утверждаю, что ему не хватало блеска», – произнес герцог Германтский сто­нущим голосом, потому что его мучила подагра, – когда герцогу не перед кем было проявить раздражительность, он проявлял ее перед герцогиней. Но, не зная, откуда у него раздражительность, он предпочитал строить из себя непонятого.

Почувствовав расположение к Жильберте, герцог и гер­цогиня могли теперь сказать ей: «Ваш бедный отец», хотя необходимости в этом не было, потому что как раз в это время Форшвиль удочерил Жильберту. Жильберта называ­ла Форшвиля отцом, очаровывала пожилых дам из высшего света благовоспитанностью и хорошими манерами, и все говорили, что если Форшвиль держал себя с ней безуко­ризненно, то девочка, натура благородная, умеет быть при­знательной.