Беглянка   ::   Пруст Марсель

Когда принцесса Пар­мская заговорила с ним о Германтах, о Сен-Лу, он сказал, что всех их знает с давних пор, но спутал: Германтов он знал понаслышке, а встречал у моей тети Свана, отца будущей г-жи де Сен-Лу, ни вдову, ни дочь которого он, кстати сказать, не желал посещать в Комбре. «Я даже не­давно путешествовал с братом герцога Германтского, де Шарлю. Он неожиданно завязал со мной беседу, а это добрый знак: это доказывает, что он не чопорный дурак, что он не претенциозен. О, я знаю все, что про него гово­рят! Но я этому не верю. Кстати, личная жизнь чужих людей меня не интересует. Он произвел на меня впечат­ление человека добросердечного, прекрасно воспитанного». Принцесса Пармская заговорила о мадмуазель д'Олорон. Германтов умиляли доброта де Шарлю, то, что он, человек, всегда проявлявший отзывчивость, теперь составляет сча­стье бедной, прелестной девушки. Герцог Германтский, страдая от того, что у его брата такая репутация, давал понять, что, как бы красиво это ни выглядело, однако это вполне естественно. «Не знаю, правильно ли меня поймут, но тут все естественно», – говорил он как будто бы сбив­чиво, но именно эта сбивчивость придавала тому, что он говорил, убедительность. Его целью было доказать, что де­вушка – дочь его брата, которого он признавал. В то же время благодаря этому становился ясен Жюпьен.