Беглянка   ::   Пруст Марсель

Вот почему в специальной, казалось бы работе «Перевод – искусство» он вместо ожидаемого трактата предлагает воспоминание о детстве, о моментах вхождения в его душу – на первона­чальном сломе мыслей и чувств – пейзажей родины и ее обрядных привы­чек, русских обыкновений и русского слова. Мало кто в русской литературе с такой проникновенностью поведал об этих удивительных секундах зарожде­ния поэтического чувства в душе ребенка – разве у Толстого найдем подо­бные страницы, а в нашем веке в той же «Жизни Арсеньева», да еще в «Даре» Набокова. Вот и выходит, по Любимову, что художественный перевод – это не копание в словарях, не калькуляция, а труд души по приобщению к боже­ственной тайне. «Не позволяй душе лениться!» – этот девиз Заболоцкого объясняет главное в «методе» Любимова – методе его работы, тождественном методу жизни.

Выпишу, кстати, из упомянутой переводческой исповеди Любимова ме­ста, относящиеся к Прусту, – чтобы поощрить интерес внимательного чита­теля к этой великолепной прощальной работе великого мастера.

«У Пруста я столкнулся с новообразованиями не шутливыми или изде­вательскими, а поэтичными, обладающими звуковой и цветовой изобрази­тельной силой.»

«Описание картины Эльстира из третьей части эпопеи Пруста («У Германтов») далось мне сравнительно легко. Когда же я уяснил себе причину этой относительной легкости, то опять помянул добром мой родной городок и его обитателей. Двери в мир русской поэзии XX века отворил мне мой учи­тель естествознания.