Беглянка   ::   Пруст Марсель

Скоро снова придет день, когда я прошлым летом поехал в Бальбек, где моей любви, еще не отделимой от ревности и не тревожившейся о том, чем Альбертина занималась весь день, суждено было претерпеть столько ви­доизменений, прежде чем стать той, до такой степени не похожей на прежние, которая владела мной в последнее время; этот последний год, когда начала меняться и завер­шилась судьба Альбертины, казался мне наполненным со­бытиями, многоликим и долгим, как столетие. Это будет воспоминание о более поздних днях, но о днях в предыду­щие годы, о воскресных ненастных днях, когда, однако, все люди выходили в послеобеденную пустоту, когда шум до­ждя и ветра предлагал мне посидеть дома, изображая «фи­лософа под крышей»; с каким нетерпением я ждал прибли­жения того часа, когда Альбертина, обещавшая прийти не наверное, все-таки пришла и впервые приласкала меня, прекратив ласки только из-за Франсуазы, которая принес­ла лампу, приближения этого мертвого времени, когда Альбертина проявляла ко мне любопытство, когда у моего чув­ства к ней были все основания для надежды! Но даже в более раннее время года эти славные вечера, когда агентства, пансионаты, приотворенные, как часовни, купающи­еся в золотой пыли, венчают улицы полубогинями, которые переговаривались в двух шагах, и мы дрожали от нетерпе­ния проникнуть в их мифологическую сущность, напоми­нали мне о ревнивом чувстве Альбертины, не дававшей к ним приблизиться.

К воспоминанию о часах, как о единицах времени, неотвязчиво прилипало душевное состояние, превращавшее их в нечто уникальное.