JК
Белая ночь :: Азольский Анатолий
Страница: 69 из 80Тренькнул московский телефон, хозяин кабинета протянул Ковалю трубку, и тот услышал:
— Ты вот что: прыть не проявляй! Сам подумай, что будет, если…
Можно и не предупреждать. Возьми Дукельского — и такое всплывет… Де Голль поднимет трезвон, а Францию положено считать другом, союзником. Начальник, правда, намекнул: другим способом возьмем за жабры милого друга Жоржа.
Не брать, а дать возможность уйти за кордон — как то сделал в позапрошлом году один из доверенных Могильчука, и верный слуга не мог не сказать своему барину об известном ему окне на границе. Окно это надо распахнуть настежь, для чего подружески потолковать с пограничниками.
— Обе репатриантки выражают неудовольствие в связи с тем, что голодают и писем из Парижа нет?
Хозяин кабинета скульптурно застыл, призывая безмолвно внимавший ему пролетариат особо прислушаться к ответу.
— Нет. Что крайне подозрительно и наводит на мысль о наличии потайной связи с Парижем.
Коваль встал.
— Наблюдение с Марковой-Нодье снять. Письма не задерживать. Такое же указание будет дано относительно Шелестовой.
Но еще до московского звонка решено было: розыски Дукельского — прекратить! Потому что путался под ногами непредсказуемый злодей и мерзавец майор Савкин, всеразрушающий и добрейший человек, при одной мысли о котором черное представало Ковалю белым, а белое — черным.
— Ты вот что: прыть не проявляй! Сам подумай, что будет, если…
Можно и не предупреждать. Возьми Дукельского — и такое всплывет… Де Голль поднимет трезвон, а Францию положено считать другом, союзником. Начальник, правда, намекнул: другим способом возьмем за жабры милого друга Жоржа.
Не брать, а дать возможность уйти за кордон — как то сделал в позапрошлом году один из доверенных Могильчука, и верный слуга не мог не сказать своему барину об известном ему окне на границе. Окно это надо распахнуть настежь, для чего подружески потолковать с пограничниками.
— Обе репатриантки выражают неудовольствие в связи с тем, что голодают и писем из Парижа нет?
Хозяин кабинета скульптурно застыл, призывая безмолвно внимавший ему пролетариат особо прислушаться к ответу.
— Нет. Что крайне подозрительно и наводит на мысль о наличии потайной связи с Парижем.
Коваль встал.
— Наблюдение с Марковой-Нодье снять. Письма не задерживать. Такое же указание будет дано относительно Шелестовой.
Но еще до московского звонка решено было: розыски Дукельского — прекратить! Потому что путался под ногами непредсказуемый злодей и мерзавец майор Савкин, всеразрушающий и добрейший человек, при одной мысли о котором черное представало Ковалю белым, а белое — черным.