Белое вино ла Виллет   ::   Ромэн. Жюль

Свет проникал через отдушины вагона. Спать приходилось кое-как, прислонившись друг к другу. Зад отек, шея одеревенела. Толчки колес воспринимались нижнею частью поясницы и передавались по позвоночному столбу.

Поезд уже останавливался три или четыре раза, вероятно, среди поля. Проехав без перерыва, может быть, три четверти часа, он вдруг снова останавливается и на этот раз больше не движется…

Я слышу, как некоторые говорят:

– Это Пантрюш.

Те, что сидели по краям скамей, вставали и пытались смотреть через отверстия отдушин. Но они были пробиты наискось, как в ставнях окон; вряд ли через них можно было много увидеть.

Тем не менее, некоторые уверенно заявляли:

– Да, это Пантрюш.

Другие возражали:

– Пантрюш? Никогда в жизни! Мы на вокзале Вильнев-Сен-Жорж.

В конце концов, не было ничего невозможного в том, что поезд направили через Вильнев-Сен-Жорж. Но кто-то авторитетно утверждал:

– Вильнев-Сен-Жорж? Как бы не так. Мы в Нуази-ле-Сек! Я узнаю пути.

В ответ лишь пожимали плечами. Я сидел посередине скамейки и не мог встать. Но я чувствовал: "Мы в Париже". Мне рассказывали, как одна женщина, желая избавиться от своей кошки, завезла ее в корзине из Пюто в Версаль. Кошка, однако, сразу же нашла дорогу. Типы вроде нас не лишены такого чутья.

Вдруг раздался короткий и глухой звук рожка. Послышалась команда, шум раскрываемых дверей. "Первая скамья, встать!" Наш вагон открывается.