Белое вино ла Виллет   ::   Ромэн. Жюль

Так какмы принадлежали к сорок шестому, то не имели права ходить в кантины восемьдесят девятого.

Наши винтовки были вычищены, и больше не находилось работы, за которую нас можно было бы засадить. Но начальству кажется недопустимым, чтобы люди оставались целый день в казарме, разговаривали и курили, как им вздумается.

А может быть, командование боялось, что мы взбудоражим друг друга и в результате откажемся выступить против народа?

Так или иначе, для нас были организованы во дворе казарменные игры – лицемерная и идиотская затея; унтера посылали туда всех, кто попадался им на глаза во внутренних помещениях.

Я вовремя улизнул и стал бродить по этажам, где были размещены другие батальоны. Я слонялся по коридорам. Я начал привыкать к ним. Они были темные, грязные, загроможденные; но в них можно было исчезнуть, затеряться; можно было обратиться в неизвестного. Так ощущает себя преступник в центре Парижа.

Какая разница по сравнению с казармами в Питивье, где нет ни одного укромного уголка, где постоянно замечаешь в конце пустынного коридора сержанта, который окликает тебя по имени и спрашивает, зачем ты здесь шляешься! Я попадаю в нижний этаж, где еще большая толчея. Вхожу в кантину. Там было тесно и шумно, как в каком-нибудь кабаке предместья. Вижу своего доброго приятеля из нашего взвода, обходящего столы в поисках свободного места.

– Ты тоже удрал?

– Как видишь!

– Не можешь найти места?

– Не могу.