JК
Смесь бульдога с носорогом :: Стрельцова Маша
Страница: 153 из 317Так ли тебе мил твой Димка?
Я подумала тогда — мы с Димкой на северном полюсе — край света по географии был там, я точно помнила, вокруг нас некормленые белые медведи а я — о, ужас! — в домашнем халатике и тапочках.
— Мама! — я передернула плечами. — Бабуль, а как его узнать, того человека?
— Сердце не обманет, иглой каленой вонзится в тебя это знание, внученька. Оно подскажет, слушай его».
Внутренний голос что — то еще лепетал, ругался, плакал, увещевал, но я ничего не слышала за звуком дыхания Ворона, которое я ощущала на своей ладошке.
Сердце — оно кольнуло.
Сердце — дало сбой.
Подсказало…
Стало до жути обидно за то, что был у меня Букинский, Никанор и несколько последствий нетрезвых вечеринок. Хотелось стереть их из памяти, хотелось, чтобы никогда не было их в моей жизни — с их прикосновениями и обладанием моим телом.
В какой — то момент я перестала себя контролировать, медленно, словно во сне подняла вторую руку и провела по его груди, раздвигая складки халата. Ворон глухо застонал. Мне понравилось. Это было такое… удовольствие — чувствовать под его ладошкой теплую, загорелую кожу. Бог мой… Он еще толком ко мне и не прикоснулся — а я уже умирала от желания обладать им.
Так вот ты какая, половинка моя…
— Поцелуй меня, — прошептала я, скользя по коже ладошками за спину, и припадая к нему всем телом.
Потом подняла глаза и обмерла. У него опять были глаза зверя.
Я подумала тогда — мы с Димкой на северном полюсе — край света по географии был там, я точно помнила, вокруг нас некормленые белые медведи а я — о, ужас! — в домашнем халатике и тапочках.
— Мама! — я передернула плечами. — Бабуль, а как его узнать, того человека?
— Сердце не обманет, иглой каленой вонзится в тебя это знание, внученька. Оно подскажет, слушай его».
Внутренний голос что — то еще лепетал, ругался, плакал, увещевал, но я ничего не слышала за звуком дыхания Ворона, которое я ощущала на своей ладошке.
Сердце — оно кольнуло.
Сердце — дало сбой.
Подсказало…
Стало до жути обидно за то, что был у меня Букинский, Никанор и несколько последствий нетрезвых вечеринок. Хотелось стереть их из памяти, хотелось, чтобы никогда не было их в моей жизни — с их прикосновениями и обладанием моим телом.
В какой — то момент я перестала себя контролировать, медленно, словно во сне подняла вторую руку и провела по его груди, раздвигая складки халата. Ворон глухо застонал. Мне понравилось. Это было такое… удовольствие — чувствовать под его ладошкой теплую, загорелую кожу. Бог мой… Он еще толком ко мне и не прикоснулся — а я уже умирала от желания обладать им.
Так вот ты какая, половинка моя…
— Поцелуй меня, — прошептала я, скользя по коже ладошками за спину, и припадая к нему всем телом.
Потом подняла глаза и обмерла. У него опять были глаза зверя.