Белый шелест   ::   Сумишин Николай Флорович

"

"Что я говорил, что?!"

Иванко тяжело вздохнул, подбежал к дядьке Олексе:

"Скажите, зачем вы ездилив район?"

"Пенсию оформлять, понимаешь? Пенсию!"

С того дня дядька Олекса стал молчаливым, хмурым. Придет из кузницы, сядет на топчан, уставится глазами в угол и так сидит, пока Иванко не позовет чай пить.

Как-то Сашка сказал на перемене:

"Теперь ты с нами!.. Кузнецу не позволили тебя усыновлять. Одинокий и инвалид... А мы уже и план разработали. Не поймают..."

"Где ты слышал?"

"Все говорят".

Дядька Олекса продолжал молчать. Даже почернел лицом. Но за неделю до Нового года вдруг ожил, из его глаз постепенно исчезла тоска, которая так пугала Иванка.

"Послушай, парнишка, давай елочку устроим. Новый год идет!.. Пригласим твоих и моих друзей..."

"А где мы игрушки возьмем?"

"Сделаем. Солома есть, газеты есть, воск есть..."

Теперь по вечерам они клеили из старых газет цепочки, резали солому и надевали ее на нитку, лепили из воска всякую всячину. Но невесело было Иванку, потому что он уже согласился бежать с ребятами. Все равно, как наступит весна, его заберут от дядьки Олексы в детдом... Сашка решил бежать в новогодний вечер: не так быстро станут искать.

"Ты что, Ваня, не рад елочке?"

"Рад".

"А почему грустный и невеселый?"

Иванко не знал что ответить. "У всех мамы есть и папы, а я сирота..." сказал он, чтобы объяснить свое настроение.

Дядька Олекса нахмурился, скрутил цыгарку:

"Все война, сынок... Я тоже сирота. Ну и что? Не сидеть же нам да в кулак трубить".