Берег любви   ::   Гончар Олесь

Находившийся при операции помполит расшифровал эти невнятные хрипы как прощальные указания старика команде, как его заклинания, чтобы не резали там, наверху, парусов, держались до последнего.

Под утро шквал пронесло, успокоившееся море осветилось солнцем. Капитан облегченно вздохнул: люди живы, судно держится на воде, хотя и жалкий имеет вид после такой трепки... Курсанты, когда врач наконец-то разрешил им навестить Ягнича, застали старика изможденным, но в спокойном, даже уверенном состоянии духа.

- Теперь еще поживу,- сказал он.

Сами исхудавшие, измученные, измордованные схватками со стихией, ребята все же пытались шутить, допытывались у Ягнича: о какой это тете Моте кричал он под ножом хирурга. Обиделся старик. Пустое, не было никакой "тети Моти", нс захотел Ягнич об этом и говорить. Другое занимало его:

- Как там наверху? Как бизань? А грот? А фок? Не разнесло?

- Там порядок, а вот здесь... Ох и крику же было,- не унимались хлопцы.- Думалось - каюк нашему Нептуну, а оно, вишь, как!.. Из потустороннего рейса вернулся. Ну и дед! Вот за это любим и поздравляем!

И пытались уточнить:

- Такая воля у вас или это со злости? Чем победиша?

Откуда такая феноменальная жизнестойкость организма?

Ягнич, кажется, и сам не мог этого до конца объяснить.

- Сердце, видать, оказалось живучее, двужильное.

Чую, крышка мне, хлопцы, совсем умираю, а вот умеретьто никак и не могу.