Смягчающие обстоятельства   ::   Корецкий Даниил

Игнат Филиппович Сизов, известный множеству хороших и еще большему числу совсем скверных людей под прозвищемСтарик, знал это лучше, чем кто бы то ни было. Поэтому, услышав досужие россказни, он брезгливо морщился. В душе. На лице его редко отражались эмоции.

- Она в тот день снимала с книжки деньги и все видела. Так они ее выследили и через окно застрелили. Вчера вечером, истинная правда, я живу напротив...

Протискивающийся в трамвайной толчее к выходу, Сизов раздраженно взглянул на массивную челюсть и толстые накрашенные губы, вплетающие еще одну чушь в букет небылиц о "Призраках".

Спрыгнув на серую булыжную мостовую, он через несколько кварталов отыскал нужный адрес, открыл ветхую калитку и прошел в угол захламленного двора к запущенному, покосившемуся флигелю.

Последний раз он был здесь давно, лет пятнадцать назад, да, точно, декабрьской ночью шестьдесят четвертого. Желторотый Мишуев, подчиняясь короткому жесту, стал под окно, а он взлетел на крыльцо и с маху вышиб дверь. Может быть, именно эту - растрескавшуюся и многократно латанную.

Не стараясь скрыть шаги" он поднялся по скрипучим ступенькам и вежливо постучал.

В это время на другом конце города в своем кабинете Мишуев, поучая, как обычно, Кранкина и Гортуеза, тоже вспоминал Старика:

- Не учитесь работать у Сизова! Его слава сильно преувеличена, хотя когда-то что-то, возможно, и было. Но теперь он выработался и списан в тираж. Одно слово - пенсионер. Чтобы не скучать, ходит, копается в мелочах, занимается всякой ерундой.